Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на берег Маклая

Дойдя при помощи беспристрастного наблюдения до противного положения, что части света с их различными условиями жизни не могут быть заселены одною разновидностью Species Homo, с одинаковым организмом, с одинаковыми качествами и способностями, додумавшись, что поэтому существование многих рас совершенно согласно с законами природы, придется признать за представителями этих рас права людей, согласиться, что истребление темных рас не что иное, как применение грубой силы, и что каждый честный человек должен осудить или, если может, восстать против злоупотреблений ею.

Простите, что я остановился так долго на теме, слишком ясной для каждого беспристрастного, не ослепленного высоким мнением о совершенствах расы, к которой он сам имеет счастье принадлежать и для которого так подходят слова Епихарма:

А. Schopenhauer. Parerga und Paralipomena, 2-te Aufl. Bd. 1. S. 355 (В царстве интеллигенции нет места боли – там все познавание. – Нем.) (Приведенный в тексте перевод принадлежит Миклухо-Маклаю. Более точный перевод: «В царстве интеллекта нет места для скорби, здесь – всё познание».).

Придя недавно в деревню, в которой я провел одну ночь как-то в 1871 г., я заметил висящий в барле обломок сучковатой палки, которой форма мне показалась знакома. Видя, что я обратил внимание, один из присутствовавших туземцев предупредительно напомнил мне, что это была моя палка, которую я сломал дорогою из Гарагаси в Мале. Я действительно припомнил это обстоятельство, случившееся шесть лет назад; эти шесть лет жители Мале сохраняли обломок палки, чтоб при разговоре обо мне указывать на нее как на вещественное доказательство существования Маклая и посещения его Мале. Когда я бросал при моих посещениях деревень пустую жестянку от консервов или пустую коробку от спичек, они подбирались туземцами и сохранялись в барле, где я провел ночь; дорогою, когда случалось бросать изодранные перчатки, они поднимались обыкновенно спутниками и привешивались на сучке ближайшего дерева и т. п.

Гг. Макфарланом и Стоном на юге Новой Гвинеи.

Офицеры английского парохода «Базилиск» сообщили, что видели в Новой Гвинее следы и кал, которые, по их мнению, могли принадлежать большому животному, например носорогу.

Мне помнится, что во время трехдневной стоянки «Изумруда» в бухте Габинау на корвете находился небольшой бык, который привел в величайшее удивление видевших его папуасов, называвших его «большой русскою свиньей с зубами (рогами) на голове».

К сожалению, некоторые и даже самые интересные украшения вынимаются и носятся туземцами только в экстраординарных случаях, например при Ай-Муне и т. п., так что в обыкновенное время их не приходится видеть.

Например, зубы видов кускуса употребляются папуасами как маленькие долота для орнаментировки (резьбы) наконечников стрел; острые кости рыб и обточенные кости птиц употребляются как ланцеты; куски кожи акул употребляются для полирования дерева и т. п.

На Берегу Ковиай в Новой Гвинее в марте 1874 г. я видел у одного жителя той местности несколько игл, образующих концы ожерелья, которые я принял за иглы ехидны, так как нахождение ее в Новой Гвинее мне казалось довольно вероятным. Спрошенный об их происхождении туземец не только сказал мне название животного (обрывок бумаги, на котором я записал это название, к сожалению, затерялся), но прибавил, что животное это отыскивается часто собаками в лесу гор. Мои люди из Серам-Лаут (Речь идет о гесерцах, которых Миклухо-Маклай нанял во время экспедиции в Папуа-Ковиай в 1875 г.), нередко посещавшие берег Оним, также знали его, называя малайским именем «ландак» (это название дается на Яве роду Hystrix), <���они> рассказали мне, что это животное привозится макассарскими падуаканами живым в Серам, что один такой ландак был привезен недавно в Кильвару (небольшой островок у юго-восточной оконечности о. Серама). Расспрашивая далее, я узнал, что ландак не кусает, так как у него зубов нет, и это обстоятельство укрепило меня во мнении, что этот ландак не что иное, как вид рода Echidna. Не добыв, однако, в 1874 г. никаких других доказательств существования этого животного на Берегу Ковиай, я совершенно забыл о виденном и слышанном до тех пор, пока прочел (кажется, в итальянском географическом журнале «Cosmos») письмо г. О. Беккари с островка Соронг (около берега Оним в Новой Гвинее), что г. Л. М. Д'Албертис получил там от туземцев животное, покрытое иглами, но которое г. Беккари в том письме, однако, не называет ехидною. Существование ехидны в Новой Гвинее оказалось подтвержденным на севере (в горах Папуа-Нотан), она описана под именем Acanthoglossus Brunyi, на южном берегу найденная около Порт-Морезби под именем Acanthoglossus Lavessii. Что касается последнего вида, которого два экземпляра я видел в Австралийском музее в Сиднее, по моему мнению, он не более отличается от австралийского вида (Echidna Hystrix), как последний от тасманского (Echidna Setoca).