Михаил Ширвиндт - Мемуары двоечника

— Собирайся.

Ничего не понимая, но боясь спрашивать, я быстро оделся, и мы вышли на улицу.

У подъезда нас ждал папин друг Виля. Мы сели в папину «Волгу», причем Виля на мое приветствие не ответил (уже знал!), и поехали. Со мной никто не разговаривал, да и между собой они не особо общались. Мы выехали из Москвы. Я начал нервничать: «Куда меня везут?! Почему за город? Может, топить?» И мы мчались по заснеженной дороге все дальше и дальше! Часа через полтора мы свернули в лес и стали пробиваться сквозь сугробы. «Привяжут к дереву и уедут», — решил я. Но на счастье показались ворота, на которых было написано «Дом творчества композиторов «Руза». Мы проехали еще и остановились около какого-то здания. Взрослые вылезли из машины и направились к двери. Я как собачка побежал следом. Оказалось, что это спортивная база, она же бильярдная. Папа с Вилей расставили шары и стали играть. Так вот зачем мы два часа ехали по сугробам! Знатные бильярдисты Виля и папа просто решили поиграть на природе в свободный от работы день! И вот почему папаша был такой мрачный с утра: мама велела ему сделать, наконец, что-нибудь с этим оболтусом и ушла на работу, а у папы планы! Давно собирались с Вилей расслабиться вдвоем, без всех «этих», а тут на тебе — «этот»!

В общем, посадили меня в углу и стали играть. Через какое-то время открывается дверь и входит Михал Михалыч Державин!

— Привет, привет! Как дела?

Он, оказывается, отдыхал в этом Доме творчества. Поболтали немножко, и он, уходя, спросил меня:

— В хоккей будешь играть? (Он не знал!) Сердце мое замерло… я глазами показал на папашу.

— Я возьму Мишку? — спросил Державин.

— Забирай, — вяло буркнул папа. Сердце отмерло и начало лихорадочно биться.

Хоккей! Это самое главное в жизни! Я про него знаю все! Я знаю «тройки» всех команд! Я болею за ЦСКА! Я не пропускаю ни одной телетрансляции!.. Мы вышли из бильярдной, и я говорю:

— Но у меня нет ни коньков, ни клюшки.

— Что-нибудь подберем.

И подобрал!!! Коньки! Ботинки «канады» — я много раз видел такие по телевизору, а однажды даже в нашем дворе у одного взрослого. Не веря своим глазам, я надел это чудо и вышел на улицу. Хоккейной «коробочкой» являлась залитая идеально ровным льдом баскетбольная площадка. Я вышел на каток… и полетел! Назвать ездой скольжение на этих коньках было нельзя, они сами управляли твоими движениями. После бесчисленных часов «набега» на подгибающихся ногах в жутких отечественных коньках «гагах» оказалось, что я великий конькобежец! Я повторял про себя: «Это чудо! Чудо! Чудо!..» И так бы продолжалось до бесконечности, если бы на лед не вышел Михал Михалыч и не протянул мне КЛЮШКУ!

Такое я во дворе не видел! Такое я видел, когда показывали чемпионат мира!

Даже жуткая фанерная клюшка «Москва» за 2.20 была большим дефицитом, притом что она ломалась после пятого удара. Забинтованные изолентой обрубки этой клюшки и были основными орудиями игры.

А эта была произведением искусства! Тонкая гладкая рукоятка плавно переходила в загнутый (!), покрытый стекловолокном крюк. На ней были какие-то надписи на «нерусском», и казалось, что она ничего не весит! Шайба, посланная этой клюшкой, сразу устремлялась в космос — с такой скоростью и на такую высоту она взлетала. Оторвать же шайбу ото льда нашими обрубками можно было максимум на полтора сантиметра, и то при особом умении.

«Чудо! Чудо! О чудо! — неслось у меня в голове. — Никогда! Никогда в моей жизни не будет более прекрасного момента! О!»

Эх, если бы я знал, что произойдет через несколько минут, я бы проглотил свои слова о само́м моменте!

Но вот эти минуты промелькнули и… Мое и так уже издерганное за этот день сердце остановилось, подпрыгнуло, выскочило наружу, пронеслось над катком, пролетело через баскетбольное кольцо и, дрожа мелкой дрожью, обосновалось в области пяток.

На лед выехали еще два человека… Это были Валерий Харламов и Александр Мальцев. (Ставлю точку, потому что ни один восклицательный знак не может выразить бурю эмоций, охватившую меня.)

Если вдруг кто-то из молодежи не знает, кто эти люди, то очень коротко их представлю.

Валерий Харламов, ЦСКА, дважды олимпийский чемпион, восьмикратный чемпион мира, «Легенда № 17».

Александр Мальцев, «Динамо», дважды олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира. Прославленный тренер ЦСКА и сборной СССР по хоккею Анатолий Тарасов говорил: