Софья Усова - Николай Новиков. Его жизнь и общественная деятельность

В Москве, как мы уже говорили, существовало несколько масонских лож, из которых главными были открытая в 1776 году ложа князя Н. Трубецкого и учрежденная в конце 70-х годов ложа “Трех знамен” Татищева. По-видимому, Татищев, до встречи своей со Шварцем, относился очень холодно к своей должности Наместного мастера, и занятия в его ложе велись несерьезно, вращаясь, главным образом, вокруг внешних форм и обрядов. В 1779 году в Москве сошлись князь Трубецкой, Новиков и Шварц, бывшие потом главными деятелями в московском масонстве. Все трое были масонами разных систем; но это не помешало им слиться и образовать по идее Новикова в конце 1780 года новую ложу под названием “Гармония”. Кроме трех вышеуказанных членов, к ней примкнули еще пять человек: М.М. Херасков, князь A.A. Черкасский, И.П. Тургенев, князь Енгалычев и A.A. Кутузов. Ложа эта была тайною. Основатели ее решили оставить в стороне все второстепенные вопросы и, слившись воедино, постараться привлечь к себе возможно большее число надежных членов, а затем уже принять меры к окончательному устройству своей системы и к своему признанию в масонском мире. Члены ее назвали себя братьями “внутреннего ордена”, как бы желая выразить этим, что они будут придерживаться только коренных догматов общества, составляющих внутренний смысл масонства, общий для всех систем. Формальных собраний “Гармония” не имела; члены ее сходились только для совещаний о том, как установить ее на прочных основаниях и достигнуть высших масонских степеней. К “Гармонии” вскоре присоединился и Татищев. Таким образом, в 1781 году масонство в Москве представляло следующую картину: ложи, существовавшие прежде, продолжали свои работы, следуя разным системам, и были разрознены; но в каждой системе нашлось несколько влиятельных, энергичных людей, которые соединились между собой в “Гармонии” с тем, чтобы, оставив в стороне все пререкания по второстепенным деталям, отдаться исключительно вопросам о слиянии всех существующих лож в один “правильно” организованный союз, который бы входил полноправным членом в общение с европейским масонством.

Председательствовали в “Гармонии” Татищев и Новиков. Татищев потому, что был Наместным мастером системы “строгого наблюдения”, к которой принадлежало большинство членов “Гармонии”, а Новиков – как наиболее влиятельный из масонов, не принадлежавших к этой системе.

В 70-х годах XVIII столетия, как мы уже говорили, в Европе получило особенное влияние масонство системы “строгого наблюдения”. Оно было признано почти всеми германскими ложами и приобрело сочувствие герцога Фердинанда Брауншвейгского. Значение этой системы признавали масоны всех оттенков, за исключением Швеции, а также и России, которая еще не приобрела чести считаться самостоятельной масонской провинцией и считалась подчиненной Швеции. В конце 1779 года глава шведского масонства, герцог Зюдермарландский, совершил предосудительный поступок, возмутивший всех масонов, в том числе и русских, ему подчиненных. Они тогда же пожелали отложиться от него и приобрести в Европе значение самостоятельной единицы.

Весной 1781 года Шварц отправлялся за границу и предложил членам “Гармонии” выдать ему полномочия для сношения с берлинскими масонами, работавшими по системе “строгого наблюдения”. Предложение это было принято, и Шварцу дана доверенность на открытие высших степеней масонства.

Мы не будем излагать подробностей путешествия Шварца и сношений его с заграничными масонами. Скажем только о результатах его поездки. При помощи принца Фердинанда Брауншвейгского, который очень любезно его принял, он добился того, что русское масонство было признано вполне независимой, самостоятельной провинцией в масонском мире. Кроме того, он привез право на основание в Москве ордена розенкрейцеров (“Злато-розового креста”), имевшего масонские формы, но в который могли быть принимаемы лишь немногие избранные. Организация эта была высшей по своему значению. Но наибольшее значение поездка Шварца имела для Новикова: Шварц устроил ему знакомства со многими учеными центрами Германии и особенно с Лейпцигом, чем оказал большое содействие оживлению торговли иностранными книгами, продажа которых была заведена еще раньше в книжной лавке.

По возвращении в Москву Шварц застал в ней перемену, имевшую большое значение для членов “Дружеского ученого общества”. Генерал-губернатор Москвы, князь Долгоруков-Крымский, умер и на место его назначен был граф Чернышев, человек честный и большой покровитель просвещения. Из людей, которыми он себя вскоре окружил, многие были масонами и членами “Дружеского ученого общества”. Некоторые из них состояли даже у него на службе. Так, например, И.П. Тургенев служил у него адъютантом. В то же время в число масонов и членов этого общества вскоре вступило еще два человека, служивших под начальством графа Чернышева: правитель его канцелярии С.И. Гамалея и И.В. Лопухин, назначенный графом Чернышевым сначала советником, а потом председателем московской уголовной палаты.