Михаил Филиппов - Исаак Ньютон. Его жизнь и научная деятельность

Конечно, на это можно было бы возразить Ньютону, что незнание естественных причин еще не служит доказательством их отсутствия и что с той же точки зрения Кеплер, не знавший теории тяготения, открытой Ньютоном, мог считать свои законы следствием сверхъестественной причины – гармонического плана мироздания. Но во всяком случае это письмо Ньютона доказывает еще значительную силу его ума.

Далее Ньютон пишет, что самый закон тяготения свидетельствует о существовании разумного плана мироздания. Для того чтобы так искусно приладить одну планету к другой и рассчитать все пропорции, например дать Земле такую скорость, чтобы находящиеся на экваторе предметы могли на ней держаться несмотря на вращение, по словам Ньютона, требовались искусные руки художника-геометра. В этом случае Ньютон почти прав: да, требовался великий ум самого Ньютона, чтобы дать план мироздания и “приладить пропорции”, превратив нестройный хаос в художественную “гармонию”. Законы природы выражают зависимость между внешними явлениями и нашим умом. Для ума дикаря и даже всякого малообразованного человека Солнечная система до сих пор остается непонятным хаосом, и он только по привычке знает или верит, что Солнце взойдет завтра, как взошло вчера.

Не менее любопытно третье письмо, в котором прямо сказывается сильный математический ум. Здесь Ньютон разбирает мнение, приписанное Бентлеем Платону, что небесные тела были созданы на бесконечном расстоянии от Земли. Ньютон разбирает по этому поводу разные гипотезы, вроде той, что произошло бы, если бы солнечное тяготение внезапно удвоилось или, наоборот, уменьшилось, и доказывает, что постоянство силы тяготения противоречит приведенному мнению Платона, так как лишь при переменном тяготении бесконечная параболическая орбита могла бы превратиться в замкнутую эллиптическую. Очевидно, что мыслить с такою логическою последовательностью может только человек во всяком случае не помешанный.

Но это умственное напряжение дорого стоило Ньютону. По окончании переписки с Бентлеем силы его все слабеют, и в одном из писем, помеченном 13 сентября 1693 года, он сам заявляет, что “потерял связь своих мыслей”. В этом письме, адресованном Пепису, Ньютон проявляет все признаки серьезной душевной болезни: бессвязность мыслей, неестественную подозрительность, необычайную хандру и враждебность к людям, ничего дурного ему не сделавшим.

“Миллингтон передал мне ваше послание, – пишет Ньютон, – и просил меня убедительно повидать вас, когда я буду в Лондоне. Я противился; но по его настоянию согласился, не подумав, что делаю; потому что я чрезвычайно потрясен путаницей, в которую попал, и все эти двенадцать месяцев я плохо ел и плохо спал и не имею прежней связи мыслей. Я никогда не намеревался достигнуть чего-либо посредством вас или посредством милости короля Иакова, [2]но чувствую, что должен отделаться от вашего знакомства и не видеть ни вас, ни кого-либо из своих друзей, если только я могу потихоньку ускользнуть от них. Прошу прощения за то, что сказал, будто хотел вас повидать, и остаюсь вашим покорнейшим слугою. И. Ньютон”.

Это написано через полгода после последнего письма к Бентлею, и по всему видно, что за лето 1693 года болезнь развилась необычайно быстро.

13 сентября было написано приведенное письмо к Пепису, а три дня спустя, 16 сентября, Ньютон пишет свое знаменитое письмо к Локку:

“Сэр! Будучи того мнения, что вы намерены запутать меня с женщинами, а также другими способами, я был так расстроен этим, что когда мне сказали, что вы больны и вероятно умрете, я ответил, что было бы лучше, если бы вы умерли. Теперь прошу прощения за этот недостаток чувства милосердия, потому что теперь я доволен, зная, что сделанное вами справедливо, и прошу прощения за то, что дурно о вас думал и что представлял себе, будто вы подрываете основы нравственности в принципах, положенных вами в основание вашей книги об идеях и в других книгах, и за то, что я счел вас за гоббиста. Прошу прощения за то, что я сказал и думал, что вы хотите продать мне должность или запутать меня. Ваш нижайший и несчастнейший слуга Исаак Ньютон”.

Локк, по-видимому, не предполагавший, в каком положении находился Ньютон, был просто поражен этим посланием и не знал что думать. Он ответил дружеским успокоительным письмом, прося Ньютона указать, где и в чем он видел в его книге “подрывание основ”, и обещал исправить сколько-нибудь сомнительные места.