Яков Абрамов - Василий Каразин. Его жизнь и общественная деятельность

Чем же было вызвано охлаждение к Каразину Александра, отнесшегося к нему сперва с такой чрезвычайной благосклонностью и некоторое время оказывавшего ему чрезвычайное внимание?

Причины тому крылись как в характере Александра I, так и в характере самого Каразина, и, наконец, в его положении среди лиц, окружавших Александра I в эту эпоху.

Непостоянство Александра I, его изменчивость как во взглядах и настроении, так и в личных привязанностях, слишком известна, чтобы распространяться об этом предмете. Первые годы своего царствования Александр был окружен тесным кружком, состоявшим из Строганова, Новосильцева, Чарторыйского и Кочубея. Отношения его с этими лицами – отношения близкой, тесной дружбы. Но проходит несколько лет – и после Тильзитского мира названные лица сходят со сцены. Наступает очередь Сперанского: он не только министр, но и друг Александра I. Но через несколько лет Сперанский не только падает, но и попадает в ссылку. Затем следует ряд других лиц, пока дело не доходит до мистиков и, наконец, до Аракчеева, Фотия и Магницкого. Привязанность Александра I к Каразину, таким образом, не могла быть прочною уже по характеру Александра I; a быстрому окончанию ее содействовали и личные качества Каразина, и старания окружавших императора.

В характере Каразина были черты, которые, при всей их положительности, делаются нередко в тягость ближним. Мы видели, что Каразин отличался необычайной прямотою. Исполняя буквально просьбу Александра I говорить ему всегда правду – просьбу, которая так согласовалась с его собственным характером, – Каразин, с одной стороны, неизбежно наживал себе врагов среди сильных тогда людей, близких к Александру, а с другой – далеко не всегда был приятен и последнему. Выше уже приводились примеры той резкости, с которою Каразин раскрывал Александру глаза на то, что делалось кругом него. Уже значительно позже, в 1820 году, когда он не представлял для Александра решительно никакого интереса, Каразин говорил ему все ту же бесцеремонную правду, решительно не заботясь о последствиях, как это уже отчасти видно было из приводившихся выше цитат из записки 1820 года и будет еще виднее ниже. Выше мы приводили также образчик того, как говорил Каразин в прошении, поданном императору Николаю, которого он пытался убеждать в невозможности повернуть назад колесо истории. Понятно, что «правда», высказываемая Каразиным Александру I в период благоволения к нему государя, была еще резче, еще бесцеремоннее. В числе напечатанных писем Каразина к Александру I имеются два письма, относящиеся к одному эпизоду, в котором ярко выразилось отношение Александра и окружающих его к вопросу об ограничении верховной власти, о чем в то время было много разговоров.

В определении прав и обязанностей Сената, изданном 8 сентября 1802 года, ему было предоставлено право делать представления императору о тех высочайших повелениях, исполнение которых связано со значительными неудобствами или которые несогласны с прежними законами. Вскоре представился случай применить это право Сената к делу. В декабре 1802 года поступил в Сенат высочайше конфирмованный доклад государственной военной коллегии о правах дворян относительно военной службы. Этот новый закон во многом противоречил прежним законам по тому же предмету. Надо заметить, что в то время сенаторы, не исключая даже таких, как Державин, были весьма склонны к тому, чтобы придать Сенату роль учреждения, ограничивающего верховную власть. В этом смысле Сенатом был даже составлен особый проект своего преобразования, и даже Державин представил Александру I особый проект, в котором хотел придать Сенату роль конституционного учреждения. И, однако, лишь только представился случай проявить некоторую самостоятельность, которая была притом вменена Сенату в обязанность, – сенаторы не решились сделать нужного представления. Нашелся только один сенатор, устыдившийся подобной трусости; это был Потоцкий, о котором как о первом попечителе Харьковского учебного округа упоминалось выше. Он решился внести в Сенат свое особое мнение, но, плохо владея русским языком, поручил Каразину, с которым был в дружеских отношениях, составить нужную записку. Сенат четыре раза назначал время для слушания этой записки и четыре раза откладывал его. Тогда возмущенный таким поведением Сената Каразин обратился к Александру I с письмом, которое приводим полностью, так как оно дает полное понятие о благородстве характера Каразина, особенно при сопоставлении его поведения с поведением Сената, а также о том, как мало умел он соблюдать политику в своих отношениях с Александром I. Вот это письмо: