А. Калинина - Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

Весь характер Рембрандта целиком проявился в этих трех письмах. Они написаны самым простым, хотя вполне правильным слогом; но каждое слово в них дышит скромным достоинством и спокойной вежливостью. Великий художник просил только должное, тем не менее он заявляет, что готов уступить, если державный заказчик найдет его цену слишком высокой. «Я желал бы, – пишет он, – получить за каждую из отосланных мною картин тысячу флоринов и думаю, что заслужил их; но если Его Высочество найдет, что моя работа этого не стоит, то пусть он назначит им цену по своему желанию».

Когда Рафаэль, написав для Агостино Киджи несколько фресок за заранее условленную цену, потребовал за них двойную сумму, заказчик беспрекословно выдал ее.

Сын лейденского мельника был менее притязателен и поэтому пользовался меньшей удачей в отношений оценки труда, чем его итальянский собрат. Доверенные принца решили выдать Рембрандту всего по 600 флоринов за каждую картину; да и эти небольшие деньги были выплачены не сразу, а после долгих просьб и напоминаний со стороны художника. То ему заявляют, что принцу не решаются доложить о его деле, так как он занят государственными делами; то указывают на пустоту кассы. Напрасно Рембрандт во втором письме ссылается на сведения, полученные им от сборщика податей Уэтенбогарда, о поступлений в казначейство значительных сумм, – ему не отвечают. Это второе письмо бросает такой яркий свет на отношения чиновников принца-штатгальтера к величайшему живописцу голландской школы и так характеризует самого Рембрандта, что интересно прочесть его в подстрочном переводе.

«Г-ну Хейгенсу.

Милостивый государь.

Не без страха пишу Вам, и то по совету г-на сборщика податей Уэтенбогарда, которому я поверил свой сетования на промедление уплаты за мои картины. Казначей Фольбергер отрицает поступление годовой ренты (в контору штатгальтера); но Уэтенбогард уверил меня, что Фольбергер получал эти проценты сполна в каждый срок и что в казначейство недавно внесено четыре тысячи флоринов. Поэтому прошу Вас, моего милостивца, приказать как можно скорее изготовить распоряжение о выдаче мне 1144 флоринов, которые я вполне заслужил. Я постараюсь когда-нибудь отблагодарить Вас за это моими услугами и доказать Вам мою дружбу».

В последнем письме Рембрандт высказывает свою признательность Хейгенсу, секретарю принца, за любезное письмо (вероятно, с обещанием уплаты денег) и просит его принять картину своей работы, которую «следует повесить как можно выше, чтобы она производила на зрителя впечатление».

Только 17 февраля 1639 года, то есть через полгода после отправки приведенного нами письма, принц подписал приказ о выдаче Рембрандту 1244 флоринов за две картины, по 600 флоринов за каждую. Сорок четыре флорина художник истратил на рамы и упаковку. Рембрандт просил только 1144 флорина. Итак, этот мелочно скупой человек, гнавшийся за каждым грошом, сам обсчитал себя на сто флоринов.

Трудясь над картинами для штатгальтера, Рембрандт находил время заниматься и другими заказами. Работал он обыкновенно быстро и никогда не терял времени на безделье. Даже когда он отправлялся на прогулку или за город, к друзьям, у него в кармане всегда был небольшой запас гравировальных досок. Поразит ли его интересный тип или понравится живописный пейзаж, он тотчас же брался за резец – и альбом его обогащался новым наброском. Случилось раз, что один из его ревностных почитателей, Ян Сикс, заехал за живописцем и увез его на свою загородную дачу обедать. Быстрая езда возбудила аппетит приятелей; но едва они сели за стол, как оказалось, что в доме нет горчицы. Пришлось послать слугу в соседнюю деревню. Ждать было скучно; Сикс, в досаде на такое промедление, ворчал и жаловался на неисправность и медлительность прислуги вообще и своих слуг в особенности. Рембрандт, смеясь, предложил своему другу побиться об заклад, что он успеет до возвращения слуги начать и окончить гравюру. Взяв небольшую дощечку, он подсел к окну и принялся за работу. Когда вдали показался посланный, пейзаж был готов. Эта гравюра – теперь очень редкая и ценная – известна под названием «Мост Сикса». На первом плане мост через канал и группа деревьев, на воде несколько лодок. Рисунок сделан одними контурами, как и все наброски с натуры; несмотря на полное отсутствие отделки, штрихи так смелы и верны, что получается вполне цельное впечатление.

Верный взгляд и быстрота руки иногда оказывали знаменитому художнику большие услуги. Нередко, проходя по улицам Амстердама, он останавливался перед какой-нибудь группой – и уличная сценка как живая ложилась на послушную доску. Может быть, невольные натурщики никогда бы не позволили граверу передать потомству свои непривлекательные черты, но это делалось помимо их воли. Так возникли гравюры «Играющие в карты», «Пирожница», «Девочка, возвращающаяся с рынка» и другие.