В. Огарков: Демидовы. Их жизнь и деятельность

Таким образом, Демидовы, по милости царя, приобрели за бесценок заводы и сделались владельцами богатейших в свете рудных месторождений, громадных пространств леса, земель, бесчисленных угодий; в их власть были отданы “приписные”, а, благодаря покупкам, заводчики сделались собственниками тысяч душ крестьян. Купленные к заводам крестьяне составили впоследствии, как и у других владельцев, особую разновидность “рабов”, крепких не господам, а заводам. Понятно, что это юридическое подразделение живой собственности нисколько не могло отразиться выгодно на новой разновидности крепостных и их положение было еще тяжелее, чем в других формах крепостной зависимости.

Говоря о громадных льготах, дарованных Демидовым, не нужно забывать еще и того, что заводчикам не приходилось искать рынка для сбыта своих произведений: этим рынком была вся Россия, нуждавшаяся в железе, а также и казна, куда облагодетельствованные кузнецы ставили в продолжение десятков лет военные припасы, железо и сталь. Правда, пожалование заводов обязывало их ставить припасы в казну дешевле прочих заводчиков, но так как Демидовы могли получать свои продукты при минимальных издержках производства, то они и при дешевых ценах на изделия брали большие барыши. Нужно еще принять во внимание и то обстоятельство, что у владельцев невьянских богатств было мало конкурентов: до них частных заводчиков было немного и только удачный пример Демидовых заставил броситься на Урал целые толпы предприимчивых людей, в числе которых немало было и авантюристов.

Петр оказался самым крайним протекционистом и не жалел жертв для того, чтобы создать горную промышленность на родине. Жертвы эти были громадны: лучшие горные места, представлявшие драгоценное достояние государства, перешли к частным лицам; сотни тысяч крестьян, при Петре I и его преемниках, на многие годы были закрепощены заводами. Перед такими льготами кажутся игрушкою самые высокие нынешние протекционистские тарифы. И, кажется, трудно особенно осуждать за это великого царя, положившего начало такой горной политике. Бывают исторические моменты, когда представляются необходимыми для возникновения и упрочения промышленного дела большие льготы и жертвы. Без этих льгот и жертв, вероятно, многие богатства страны были бы, так сказать, лишь в потенциальном состоянии. Франция, при помощи протекционистской торговой политики Кольбера, создала и упрочила свои великолепные мануфактуры. Да и вообще говоря, государство, как Левиафан, в историческом процессе своего роста поглощает немало жертв. Это, кажется, жестокий и непреложный закон судьбы, по крайней мере при современном типе общества:

Но, понятно, мы далеки от того, чтобы оправдывать жертвы со стороны государства при условиях, когда производство уже создалось и упрочилось и когда льготы, оказываемые частным лицам, являются только премиею за отсутствие предприимчивости и энергии у наших капиталистов, привыкших брать громадные барыши и не старающихся ни об улучшении техники, ни об отыскании новых рынков для сбыта товаров. При такой льготной политике обыкновенно забывается потребитель, который должен платить гораздо дороже за продукты производства, окупая своими “животами” лень наших буржуев.

Говоря о петровских льготах, мы все-таки должны отметить то обстоятельство, что многие заводчики, по неумению и отсутствию предприимчивости, прогорали: они, так сказать, почивали на лаврах, не хотели усиленно работать, и дело их погибало. Но не таковы были Демидовы, – мы теперь обратимся к их деятельности на новом месте, на Урале, доставившей им в истории горного дела на Руси почтенную и заслуженную известность.

Акинфию, старшему сыну Никиты, было 24 года, когда он сделался полным хозяином уральских заводов. Хотя имя Никиты и упоминается в актах, относящихся к деятельности этих заводов, но всем в сущности заведовал Акинфий, так как отец больше проживал в Туле, где были и два его младших сына, или хлопотал по делам в Москве и Петербурге. Первое время, впрочем, он довольно долго оставался в своей уральской столице – Невьянском заводе, расположенном на реке Нейве, в 83 верстах от теперешнего Екатеринбурга. До сих пор еще стоит в этом заводе каменный дом, построенный неладно, но крепко тульскими кузнецами. От его стен и всей обстановки веет глубокою стариною. Все сделано из дуба, камня и железа. В доме ничто не изменилось за истекшие два столетия: толстые стены и узкие окна придают ему вид крепости. Комната, где жил Никита во время приездов в Невьянск, была устроена в акустическом отношении так, что владельцу все, говорившееся в доме, было слышно. Старый кузнец, бывший в молодости шутником и весельчаком, уже, видимо, почуял ревность к власти и приобретал привычки деспота. Акустическая комната выдавала ему виновных и их постигали суровые наказания. Старик был крутого нрава и не терпел ослушников и ленивых.