Александр Андреев - Берегите солнце

В это время слева от моста гулко хлестнула мина и раздался короткий, предсмертно-пронзительный крик. Затем прозвучал выстрел.

- Вот опять, - простонал командир роты. - Еще один взлетел. Прямо беда!..

Вывернулся из темноты запыхавшийся, перепуганный сапер, крикнул дрожащим голосом:

- Боец подорвался, товарищ лейтенант. Опять целая толпа накатилась. Я их гоню на мост, а они прямиком - в воду и на тот берег, в лес...

- Видите? - проговорил командир роты.

Я приказал лейтенанту Кащанову взять бойцов и расставить их вдоль берега - если не удастся остановить отходящих, то хотя бы направить их на мост.

Красноармейцы выпрыгивали из кузова, бежали под гору, пропадая во тьме за рекой.

Мимо нашей машины безмолвными тенями замелькали группы отступающих. Они огибали нас и шли дальше, скрываясь в лесной темени. Все это молча, сосредоточенно, с упорным стремлением уйти. Задержать их, если бы мы задались такой целью, было невозможно: осенняя темнота делала их невидимыми.

Через некоторое время к мосту подошла колонна наших танков. Я насчитал двенадцать машин. Должно быть, те самые, которые мы обогнали по дороге сюда. Они перебрались на тот берег и двинулись, не останавливаясь, вперед... Кое-кто из отступающих бойцов забирался на броню и уезжал в темноту заслонять образовавшуюся в обороне брешь...

Мы вернулись в батальон в первом часу ночи. В школе никто не спал. Чувствовалась тревожная настороженность и ожидание чего-то значительного, что должно скоро наступить.

Браслетов бросился ко мне, как только я вошел в штаб.

- Два раза звонил майор Самарин, справлялся, прибыла ли ваша группа. Видимо, ему очень нужны ваши сведения. Есть хотите? Прокофий, принеси комбату что-нибудь...

Из коридора доносился еле ощутимый, но очень вкусный запах жареного мяса и подгоревшего масла.

- Не отказался бы, - ответил я.

Прокофий выбежал из комнаты.

Зазвонил телефон. Браслетов испуганно отшатнулся от стола.

- Вот, началось, - прошептал он одними губами. - Я чувствовал...

Я взял трубку. Вызывал майор Самарин.

- Вернулись? - заговорил он. - Я думал, что-то случилось...

- Все в порядке, товарищ майор, - ответил я. - Разрешите доложить...

- Да. Я слушаю вас.

Я подробно рассказал ему о том, что видел на дороге.

- Танки, говорите? - обрадованно спросил он. - Это хорошо. Очень кстати. Сейчас я запишу и немедленно доложу генералу Сергееву. А вы, в свою очередь, заготовьте письменное донесение на его имя. Я скоро к вам прибуду. Вас, товарищ капитан, прошу никуда не отлучаться. Батальон должен быть готов к выполнению задания.

- Слушаюсь, - ответил я. - Буду вас ждать. Батальон готов выступить в любую минуту. - Положив трубку, я вздохнул с облегчением, прошелся по комнате, расправляя плечи. - Итак, товарищи, сегодняшняя ночь обещает что-то новое в нашей жизни...

В комнате вдруг стало тихо, все замолчали. Слышалась отдаленная пальба зениток по самолетам, в окне тонко вызванивало стекло.

Мы ждали Самарина с возраставшим нетерпением.

Браслетов нервно сплетал и расплетал тонкие пальцы, хрустя суставами; он точно прислушивался к тому, что происходило в его душе. Неожиданно и резко поднялся.

- Пойду к бойцам, - сказал он. В нем как бы просыпалась решимость. Подготовить надо... Самарин, я полагаю, не для праздной беседы прибудет...

Майора Самарина я встретил в воротах. Вместе с ним прибыло еще двое: один в гражданской одежде, второй в военной, капитан войск НКВД. Пожимая мне руку, те двое не назвали себя. Они стремительно прошли вслед за майором в школу. Я провел их в штабную комнату.

- Пригласите комиссара и начальника штаба, - приказал майор Самарин.

Я кивнул Чертыханову, и тот мгновенно выбежал из комнаты. Человек в штатском не разделся, лишь снял фуражку и пригладил ладонью реденькие, коротко остриженные на вдавленных висках седые волосы; лицо у него было суховатое и бледное, с желтизной, губы тонкие, взгляд небольших глаз неспокойный и проницательный.

Когда Браслетов и Тропинин вошли и представились, человек в штатском приказал:

- Заприте дверь. Садитесь... - Осматривая нас, он медленно переводил взгляд с одного на другого, как бы прощупывал, докапываясь до сердцевины. Вражеская армия подступила к Москве, - заговорил он четко и сухо. - Нас разделяет последняя оборонительная полоса. Враг рассчитывает взломать ее и ворваться в город. Он не пожалеет для этого ни средств, ни сил. В создавшемся чрезвычайно критическом положении мы, несмотря ни на что, обязаны сохранить хладнокровие и здравый рассудок. С Дальнего Востока и из Сибири подходят свежие силы, эшелон за эшелоном. Мы будем сражаться насмерть. Враг в Москву не пройдет. В связи с создавшимся положением жители Москвы обязаны подчиняться железным законам, которые диктуют нам время и обстоятельства, сохранять строжайший порядок. Уже сейчас в городе замечаются отдельные случаи ограбления касс, магазинов, продовольственных складов, ювелирных мастерских и так далее. Зашевелились долго таившиеся враждебные элементы. Замечается самовольное оставление служебных постов и учреждений. Паника, вызванная приближением вражеских войск, бывает страшнее и опаснее самих вражеских войск. Мы должны пресечь ее в самом зародыше.