Александр Андреев - Берегите солнце

- Вода! Спасайтесь! Люди добрые!

В другом конце помещения мужской голос надсадно рявкнул:

- Метро взорвали! Реку прорвало!

И уже несколько голосов сумасшедше, щемяще завопило:

- Спасайтесь!

Тоскливо, умоляюще и внятно попросил кто-то:

- Помогите!..

Точно всесильная волна смыла людей с топчанов, со скамеек, с чемоданов и потащила к выходу. Слышались редкие вскрики, старушечьи стоны, робкие призывы о помощи и детский плач. Люди вскакивали на топчаны, срывались и падали, опрокидывая их...

Браслетов метался, не зная, что предпринять, как уберечь жену и дочку от опасности.

- Вставай, Сонечка, спасаться надо! - тормошил он жену, руки и губы его дрожали. - Вставай, говорю!

Она встала, тоненькая, испуганная и беспомощная, прижимая к груди ребенка, растерянно смотрела на происходящее; ребенок плакал, но голос его тонул в общем гуле.

Я знаю, что может наделать паника, если ее впустить в свое сердце; она в одно мгновение может превратить человека в животное, она может раздавить, искалечить. Я рванул Браслетова за плечо.

- Оставь ее, отойди! - крикнул я и оттеснил женщину к стене, заслонил спиной. Чертыханов тотчас встал слева от меня. Браслетова я держал за рукав справа. К нам подползла какая-то старушка и вцепилась обеими руками в сапог Чертыханова.

- Милый сыночек, заслони... - Он отодвинул ее к стене.

А люди все напирали, лезли, падали; кто был помоложе и посильнее, вставал, кто послабее, - оставался лежать, согнувшись, прикрыв голову руками.

Вход был наглухо закупорен образовавшейся пробкой, отчаянной, непробивной.

Мимо нас, прорубая себе дорогу локтями, кулаками, коленями, пер здоровенный детина в расстегнутом драповом пальто, мордастый, с железным, навечно спрессованным ежиком волос, с черными дырами вместо глаз - шагал через топчаны, по ногам, по чемоданам, по спинам.

- Немцы тоннель взорвали! - дико орал он, ничего не видя перед собой. Зальет все! Ловушку устроили!

Я узнал этого человека - это он пытался зарезать овцу.

- Прокофий, дай ему в морду! - крикнул я, указывая на орущего мужчину. - Скорей!

Чертыханов отделился от стены - рука его будто вдвое удлинилась, схватил мужчину за отворот пальто и ударил кулаком в лицо. Мужчина захлебнулся, непонимающе уставился на Прокофия.

- Заткни глотку, зверь, - сказал Чертыханов и ударил его еще раз. Тот сел и - от внезапности, от растерянности, от удара - очумело замигал.

Красноармеец с подвязанной рукой - видимо, раненный - размахивал костылем и кричал:

- Стойте, товарищи! Стойте! Остановитесь!..

Я выхватил из кобуры пистолет и выстрелил вверх. Вслед за мной Чертыханов, сняв с плеча автомат, дал очередь. Брызнула с потолка цементная крошка. Толпа на какую-то секунду смолкла и застыла. И тогда Прокофий крикнул:

- Что вы делаете?! Сами себя убиваете! Тоннель не взорван! Воды нет! Потопа не ожидается!

Люди, оглянувшись, увидели стоящего на топчане вооруженного красноармейца. Исподволь, как бы издалека к ним стало возвращаться сознание.

- Ребятишки бегали за водой и краны не закрыли, - громко объяснил Прокофий. - Вон она течет! Глядите!

Из кранов с шипением хлестала вода, медленно растекалась по полу. Люди оцепенело, завороженно смотрели, как течет вода, и ни один не сдвинулся, чтобы остановить ее, - страх парализовал волю. И тогда маленькая девочка в красных лыжных штанах, приподняв носки, на каблучках, чтобы не зачерпнуть в туфельки воды, прошла по луже и закрыла оба крана. Она внимательно посмотрела на людей и улыбнулась...

Послышались тихие стоны, надсадно плакал ребенок - так плачут дети от боли...

Сверху спустились санитары с носилками. Они уносили пострадавших... Люди возвращались на свои места, несчастные и потерянные от сознания своей слабости, от необходимости скрываться под землей. Искали и разбирали свои вещи, утешали ребятишек, ощупывая их, не ушиблись ли...

Нам надо было уходить, и я сказал об этом Браслетову. Он едва-едва овладевал собой, пряча от нас глаза и старательно вытирая платком вспотевший лоб.

- Спасибо вам, капитан, - проговорил он тихо. - Если бы не вы, я, наверное, лишился бы жены. Нервы подводят, черт бы их побрал!..

Жена его сидела на топчане, покачивала на руках дочку. Паника, видимо, потрясла ее: она едва дышала, измученная до отчаяния.

- Нам придется скоро выступать, Сонечка, - негромко, как бы по секрету сказал Браслетов. - Может случиться, что мы расстанемся надолго... Как ты справишься тут одна, без меня?.. Ума не приложу, как тебе помочь...