Александр Синегуб - Защита Зимнего Дворца

"Вот оно что. Прекрасно. Мы быстро устроим границы должного поведения для господ хулиганствующих. Эх, черт возьми, разрешили бы арестовать Ленина и К°, и все пришло бы в порядок. Ну, всего вам хорошего, господа.

Надеюсь, совместной работой останемся довольны", уже на ходу закончил я свою случайную беседу с встретившимся дозором, направляясь к памятнику, чтобы собою обозначить правый фланг расположения для имеющего в каждый момент подойти баталиона нашей школы.

Действительно, только мы подошли к памятнику, как из-за оставленного нами угла показались первые ряды юнкеров. Спокойствие и гордость от начавшей обрисовываться в воображении картины встречи с представителями власти и руководства судьбой Родины сразу захватили меня. И то обстоятельство, что площадь была пуста, что около парадного главного входа во дворец нелепо лежали неизвестно откуда свезенные поленницы дров, что около этого входа и у подъезда в здание Главного Штаба стояли малочисленные группы людей частью в военной форме, частью в штатских костюмах – как-то эти перечисленные обстоятельства уже иначе укладывались в моей голове, рождая в ней представление о солидности в отношении к совершающемуся со стороны правительства. Холодное спокойствие в принятии мер воздействия – лучшая ванна для протрезвления умов заблудших. В этом спокойствии есть своеобразная красота.

При появлении на площади головной части нашего баталиона группы людей у подъездов начали увеличиваться. Кое-кто из одной группы перешел в другую. Это дало новый поворот моим мыслям. – "Наше прибытие обсуждается. Значит, положение серьезнее, чем это было бы желательно. Очевидно, мы им нужны как воздух", – повторял я оценку возникшим новым соображениям по отношению неведомого мне положения дел в городе. "Что же, очаровательно! За нами дело не станет. Пускай скорее дают задачу и полномочия, а там будет видно, на чьей улице будет праздник", – гордо думал я, любуясь чистотой передвижения втянувшегося на площадь баталиона и принимавшего построение в развернутый фронт, лицом к Зимнему дворцу и правым флангом к Главному Штабу Петроградского военного округа.

Построения закончились. Раздалась команда: "стать вольно". Наблюдавший за построением Начальник Школы с поручиками Ск. и Б. направились к Главному Штабу. Ко мне, на правый фланг фронта, перешел капитан Галиевский… Меня потянуло к нему.

– "Не густо…" – встретил он меня замечанием.

– "Образуется…", – в тон, лаконично ответил я.

– "Равняйсь!" – неожиданно скомандовал он, поворачиваясь к линии фронта.

Я быстро взглянул по направлению к Штабу.

К нам приближалась группа лиц, в центре которой, часто беря руку под козырек, отвечал на чьи-то вопросы наш Начальник Школы. Было ясно, что с ним идет "начальство". "Интересно, выйдет ли Керенский", – не находя знакомой фигуры в приближающейся группе, мелькнул вопрос.

"Господа офицеры, пожалуйте сюда!" – вслед за командой "вольно", раздалось приказание Начальника Школы, отрывая меня от размышлений.

Офицеры покинули свои места в строю и, окружив полукольцом озабоченное "начальство", строго официально вглядывались в их лица.

Подошедший в этот момент один из офицеров Главного Штаба, обращаясь к Начальнику Школы, попросил его отойти в сторону Главного Штаба.

– "За Начальника Школы ухватились!" – прошептал кто-то сзади меня свое впечатление.

– "Это мы сделаем карьеру!" – также шепотом произнес другой голос.

– "Господа, господин военный комиссар при Верховном Главнокомандующем поздоровается с юнкерами", – почти сейчас же, возвращаясь обратно в сопровождении очень высокого, худощавого штатского, бросил нам Начальник Школы. "Нет, нет, вы оставайтесь здесь", – остановил Начальник Школы попытавшихся было направиться в строй офицеров, лично же направляясь к юнкерам, в сопровождении все того же штатского.

"Баталион, смирно!" – скомандовал Начальник Школы. "Сейчас вас будет приветствовать господин военный комиссар при Верховном командовании, поручик Станкевич". "Господин комиссар…" обращаясь к поручику Станкевичу, начал было соответствующий уставу рапорт Начальник Школы.

Но продолжение церемонии рапорта военный комиссар отклонил и, приподымая штатский головной убор, обратился к юнкерам Школы:

– "Я счастлив видеть вас, товарищи-граждане, здесь, в момент напряжения всех усилий членами Временного Правительства на пользу великой нашей революции. Я рад, что некоторым образом родная мне Школа… Старший курс должен помнить меня… Я был в вашей Школе в числе ваших офицеров, пока революция не позвала меня к новому делу… в армии. Я сейчас приехал из армии. И я свидетельствую вам, что вера армии в настоящий состав правительства, возглавляемого обожаемым Алекс. Федор. Керенским, необычайно сильна. Дело борьбы зa Россию с немцами также в армии сейчас стоит на должной высоте. И вот, в этот момент под стройное здание величайших усилий правительства обезумевшими демагогами, помнящими лишь свои партийные расчеты, подводится предательская мина. Везде царит вера в ясную будущность России, ведомой стоящим на страже революции правительством к победе, без аннексий и контрибуций, над сдающим уже врагом.