Матвей Ройзман - Всё, что помню о Есенине

На лето 1920 года члены правительства и Центрального Комитета РКП (б) собирались переехать со своими семьями в Тарасовку, где и должен был работать отряд. Отряду был необходим отличный клуб: концерты и спектакли будут посещать не только бойцы и командиры, но и члены правительства. Мне предлагалось, что называется, на ходу включиться в организацию этого клуба.

Весной я поселился в Тарасовке и наблюдая за ремонтом клуба. Собственно, это был дачный театр с открытой сценой и местами для зрителей. Я обратил внимание чрезвычайного комиссара на то, чтобы была, как следует, отремонтирована крыша сцены и во время дождя не протекала, иначе придется отвечать за промоченные декорации и бутафорию.

Однажды комиссар сказал, чтобы я после обеда зашел к группе перебравшихся в Тарасовку бойцов и что-нибудь почитал им. Я доложил об этом командиру отряда и заявил, что прочту конникам рассказ Куприна «Изумруд». Но он объяснил, что среди бойцов много охотников и лучше бы я достал книгу о собаках.

Придя в отряд, я прочел бойцам «Историю щенка Чинка» Э. Томпсона-Сэтона, она им понравилась. После чтения обещал подойти комиссар и выступить с сообщением о боях с интервентами, но опоздал. Бойцы попросили, чтоб я прочел еще что-нибудь. Я вынул свой блокнот, где была записана «Песня о собаке» Есенина. Я уже слышал раза два, как он ее читал, и выполнил их просьбу. Последнюю строфу я знал наизусть:

С. Есенин, Собр. соч., т. 1, стр. 187.

Я смотрел на бойцов, уже побывавших на фронтах гражданской войны, — многие были ранены, контужены, оперированы, — они вытирали глаза, сморкались, кашляли. А потом забросали меня вопросами о Есенине…

Многих бойцов после медицинского переосвидетельствования не пустили на фронт. Одни остались в Чрезвычайном отряде, другие вступили в конную милицию. Некоторые из них заходили ко мне в Москве и были довольны, когда я им давал сборники со стихами Есенина. Кстати, эти знакомства отчасти помогли мне в сороковых годах вплотную взяться за милицейскую тематику. (Повесть и сценарий «Дело № 306», «Волк» и др.)

Над клубом Чрезвычайного отряда шефствовали председатель ВЦИК М. И. Калинин и управляющий делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевич. Они узнали о моем выступлении перед бойцами. Зайдя в клуб, чтобы посмотреть на ремонт, спросили о Есенине. Они были осведомлены об его четверостишии на стене Страстного монастыря.

— Грубовато! — заявил Владимир Дмитриевич, поглаживая свою каштановую бороду. — Убеждать верующих надо потоньше.

— Да они сами знают, что вытворяли монашки в монастыре! — ответил я.

— Многие знали, — согласился Бонч-Бруевич. — Но жертвовали деньги на монастыри, и монастыри процветали. Нет! Нет, надо поубедительней!

Михаил Иванович поправил очки на носу, а за стеклами сверкнули лукавые глаза.

— И похладнокровней, — добавил он. — Похладнокровней! Зачем было лезть на стену?

В мае я шел по Тарасовке мимо станции, где в ожидании пригородного поезда на скамейках сидели несколько человек. Женщина в ситцевом платочке, выцветшем платье, порыжелых сапогах украдкой торговала великими ценностями того времени: пачками махорки и кусками газеты для «козьих ножек». По платформе неуверенной походкой брел парень в неподпоясанной рубашке с повешенной на плечо гармошкой, которая до отказа распустила узорные мехи; позади шагала плечистая баба и ругала его за то, что он опять «нажрался ханжи» [4] Ханжа — 1) Здесь: всякий суррогат алкогольных напитков. Один из множества известных нам словарей «блатной музыки» фиксирует слово ханжист — «употребляющий денатурат». Ср. также надпись на плакате 20-х годов: «Выгоним из дома вон ханжу и самогон!» 2) В другом значении ханжа (ханшин) по Ушакову — китайская хлебная водка желтого цвета. (На Амуре в начале века — ханшин в значении «китайская водка»; ханшинник — пьяница.) Примеры из классики свидетельствуют о качестве этого продукта: «…Раздобыл бутылку ханжи, очищенной нашатырем» (А. Н. Толстой); «…Дьявольскою китайской сивухой — ханшином» (В. В. Вересаев). По более позднему свидетельству С. Владимирова, ханжа — «гаоляновый самогон»; в 40-е годы популярный в Китае напиток. … На другой стороне платформы брел дородный босой старик с окладистой бородой, с длинными волосами, в холщовой пропотелой рубахе, в широких портах. Он нес на груди небольшой иконостас и собирал деньги на построение храма божьего. В сшитом из зеленой драпировки с белыми цветами платье, в красной косыночке, бойкая остроносая девчонка, обмакнув кисть в ведерко с клейстером, помазала деревянный щит и наклеила на него сегодняшнюю «Правду». Там черными жирными буквами было напечатано о боях с белополяками.