Александр Дейч - Генрих Гейне

Ни шатко, ни валко шли дела молодого искателя счастья. Но ему повезло в другом отношении. В Дюссельдорфе он познакомился с Пейрой ван-Гельдерн, дочерью недавно умершего доктора Готшалка ван-Гельдерна.

Именно в 1796 году, когда в Дюссельдорф прибыл Самсон Гейне, дом Гельдернов был погружен в глубокий траур по случаю смерти брата Пейры, молодого доктора Иозефа ван-Гельдерна. В этой семье, почитаемой всей еврейской общиной, теперь остались только две сестры, Пейра (Бетти) и Иоанна, и брат Симон ван-Гельдерн.

Пейра была любимицей всей семьи, - она славилась красотой и веселым характером.

Смерть отца и брата - два удара, постигших ее в течение двух лет, нанесли тяжелые раны ее сердцу, В своих девичьих письмах, обращенных к подругам, она горько жалуется на тяжелую скорбь, выпавшую ей на долю, она порой мечтает о смерти, порой утешается тем, что ее горячо любимый отец умер, не испытав потери ушедшего вслед за ним сына.

История встречи Самсона Гейне и Бетти ван-Гельдерн остается в тени. Но встреча эта производит сильнейшее впечатление на обоих молодых людей, и в том же 1796 году Бетти становится невестой Самсона Гейне.

Путь к браку не был устлан розами. Бетти ван-Гельдерн пришлось выдержать большую борьбу с родственниками, которые и слышать не хотели о ее браке с не имеющим ни кола, ни двора пришельцем. Родственники Бетти выступили сомкнутым строем против Самсона Гейне и обратились для вящшего авторитета к дюссельдорфским раввинам. Но девушка проявила необычайную энергию; она прибегла за помощью даже к правительству, и в начале ноября 1796 года она уже могла с радостью сообщить в письме одной из своих подруг, что одержала полную победу над своими врагами и, наконец, вступает в брак с человеком, который любовью и верностью горячо вознаградит ее за все мучения.

В начале февраля 1 797 года состоялся брак Самсона Гейне и Бетти ван-Гельдерн, а тринадцатого декабря того же года в маленьком одноэтажном доме по Болькеровой улице родился Генрих Гейне, или Гарри, как его авали в детстве на английский манер.

Самсон Гейне тем временем открыл торговлю английскими мануфактурными товарами. В «Дюссельдорфской газете» Самсон Гейне из Гамбурга оповещал, что он живет «на Болькеровой улице вблизи Красного креста, и там можно покупать по дешевым ценам разнообразные новомодные товары, кроме тех, которыми он торгует в своей лавке на Рынке».

Генрих Гейне в своих «Мемуарах» с большой охотой и любовью рассказывает о родителях, но, к сожалению, в этих рассказах далеко не все соответствует Действительности, как это доказано новейшими исследователями.

Самсон Гейне был красив, хотя красота его была слишком мягкой, бесхарактерной, женственной. До поздних лет он был верен старинной моде и пудрил волосы, свои чудесные волосы белокурого, почти золотого цвета.

Далеко непроверенным остается сообщение Гейне о том, что в начале Французской революции его отец, якобы фаворит принца Эриста Кемберлендского, состоял в его свите, участвовал в походе во Фландрию и Брабант и занимал какую-то интендантскую должность.

Со времен военной службы Самсон Гейне сохранил некоторые опасные увлечения, от которых его постепенно отучила серьезная и энергичная Бетти. Он питал охоту к азартной игре в карты и «непреодолимую страсть к актрисам, хорошим лошадям и собакам». Он любил рядиться в военную форму; и во времена французского владычества в Дюссельдорфе он важно шествовал по улицам города в форме офицера гражданской гвардии в прекрасном темносинем мундире с небесно-голубыми бархатными отворотами. Во главе своих колонн он с гордостью проходил по Болькеровой улице, а Бетти, зарумянившись, стояла у окна, держа на руках маленького Гарри. Самсон салютовал ей с рыцарской любезностью, важно развевался султан на его треуголке, и в солнечных лучах купалось золото его эполетов.

Горделивая осанка мало вязалась с внутренним обликом этого добродушнейшего и легкомысленнейшего человека, основной чертой которого была бесконечная жизнерадостность, беззаботность, забывавшая о вчерашнем дне и не дававшая думать о завтрашнем, безоблачная, как голубое небо, веселость. Он был всю свою сознательную жизнь и до самой смерти горячим поклонником французов, Наполеона и вводимого им демократического режима. Не трудно найти этому объяснение.

Быть может, во всей Германии не было области, более неприспособленной к отсталому и заплесневелому феодализму, чем Рейнская область, к которой принадлежал Дюссельдорф. Французские революционные армии принесли с собою на левобережный Рейн те демократические свободы, которых еще не знала здесь буржуазия, особенно еврейская. Под французским влиянием стала здесь развиваться железная и текстильная промышленность, росли фабрики и заводы в Эльберфельде и Бармене, Ремшейде и Золингене, начав конкурировать с английской промышленностью Шеффильда и Бирмингама. «Континентальная блокада» - запрещение торговли с Англией - особенно содействовала индустриальному развитию Рейнской области.