Александр Бражнев - Школа опричников

— Вы ко мне, товарищ Бражнев?

«Ого! — промелькнула мысль, — и тут установлена слежка!»

— Не знаю, товарищ начальник. Я в комнату 221.

— Будем знакомы. Особый уполномоченный Яржевский. Идемте.

Мы зашли в кабинет.

— Садитесь, товарищ Бражнев.

— Спасибо.

— Хорошо или плохо?

— Что именно?.. Вы мне лучше скажите, товарищ начальник, за что я сюда попал?

— А вот вы мне лучше расскажите. Нате-ка вам протокол допроса и напишите, как и что произошло. Если одного бланка будет мало, я вам дам еще один, а если двух мало, дам третий.

— Я ничего не понимаю, товарищ начальник. В чем вы меня обвиняете?

— Подумайте и напишите.

— Да о чем?

— Вы сами прекрасно знаете.

— О чем же я могу писать?

— Ах, не знаете? Ну идите домой. Вы где живете?

— Поселок Немышля, направление ХТЗ (Харьковский тракторный завод).

— Далековато. Это, наверно, километров десять будет?

— Да, не меньше, товарищ начальник.

— Ну хорошо. Идите. Только — домой, потому что мы можем вас вызвать в любую минуту. Сколько надо вам времени идти пешком?

— Я не могу точно знать, но примерно, три — три с половиной часа.

— Ну хорошо, потом посмотрим.

Я вышел и сразу же попал на попутный мне трамвай № 20. Домой я прибыл ровно через 50 минут. С каждой минутой надо считаться и рационально распределить время на еду и отдых.

Ровно через полтора часа — телефон. Я снял трубку.

— У телефона сержант государственной безопасности Бражнев.

— Говорит особый уполномоченный лейтенант государственной безопасности Яржевский. Будьте добры явиться ко мне в 14.00, в комнату 221.

— Есть товарищ начальник.

И начал одеваться. Ровно в 14.00 я прибыл.

— Ну как теперь? Напишете?

— Не знаю о чем, товарищ начальник.

— Ну, раз не знаете, идите домой.

Ровно в 16.00 звонит телефон. Я обязан явиться в 18.00. Явился.

— Надумали, товарищ Бражнев?

— Ставьте вопрос прямо, товарищ начальник. В чем вы меня обвиняете?

— Ну идите домой.

— К каким часам явиться, товарищ начальник?

— Мы скажем.

Не успел зайти в квартиру, телефон.

— К каким часам явиться, товарищ начальник?

— Ах, вы уже знаете, товарищ Бражнев!.. К 22.00.

Являюсь.

— Сержант государственной безопасности Бражнев прибыл по вашему вызову.

— Дисциплина у вас хорошая. Садитесь. Еще не вспомнили?

Молчу.

Ухожу. Добираюсь домой последним трамваем.

В час ночи телефон.

— Это вы, товарищ Бражнев?

— Да, я.

— Будьте добры, придите ко мне к 4.00.

Так продолжалось до 15 мая: трое суток вызовы, а на четвертые — дома, без вызова. Зная, что четвертый день свободный, я отправился с жалобой к прокурору войск НКВД по Харьковской области, но получил ответ: «У меня вашего дела нет. Я думаю, особый уполномоченный еще его не закончил».

— Товарищ прокурор! — взываю я. — До сих пор не знаю, в чем меня обвиняют!..

— Хорошо, я поговорю.

Три дня меня не трогают. 19 мая опять вызов. Являюсь. За столом особого уполномоченного сидит читателю уже известный младший лейтенант государственной безопасности Яневич.

— А! Кажется, уже знакомы?

— Садитесь и рассказывайте правду. Я вам, товарищ Бражнев, о прошлом напоминать не буду. Практику вы, наверно, помните?

— Да, помню.

— Ну вот, теперь мы с вами вдвоем. Курсантов ваших с вами нет, и я думаю, что на меня никто не набросится. Вы обвиняетесь… — он сделал паузу, — вы знаете, в чем вы обвиняетесь?

— Нет.

— В связи с контрреволюционером. Вы помогли ему — прямо или косвенно. Вы выдали паспорт, кому?

— О ком вы говорите, товарищ младший лейтенант?

— Вы знаете, о ком… И мы его нашли.

«Врешь, — думаю, — подлец! По глазам вижу…»

— На каком основании вы дали распоряжение прописать его, а потом выдать пятилетний паспорт? — называет фамилию дяди.

— На том основании, что у человека были похищены документы в дороге и отказать ему — это значит послать на преступление. В советском кодексе говорится: «Не тот преступник, кто сделал преступление, а тот, кто толкнул его на путь преступления».

— Да, я знаю, что вы грамотны, но ваш номер не пройдет, и вы ответите по всей строгости революционного закона… Так вы не хотите признаться?

На 2 июня, в 9.00, мне назначен суд. Прибыл. Примерно через час суд сделал перерыв. Все выходят во двор. Впереди идет председатель суда Мироненко, за ним заседатель из работников НКВД, потом второй заседатель с прокурором. Я плетусь за прокурором и вдруг слышу разговор. Прокурор говорит заседателю: «Надо припаять хорошенько»… Услышав эти слова, я останавливаю их и говорю: «Как же так? Вы же знаете, товарищ прокурор, что по советским законам суд подчиняется только закону. Какое же вы имеете право влиять на заседателя военного трибунала? Я не доверяю данному составу военного трибунала, так как вы, государственный обвинитель, влияете на судей».