Пен Фартинг - Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

Прошло еще три года, но, как это ни прискорбно, похоже, все осталось по-прежнему.

Моя решимость ввязаться в афганские дела тут же окрепла. Возможно, благодаря Гарри. Он рисковал своей жизнью, чтобы помочь своему народу. Я, в свою очередь, тоже должен что-то сделать.

Сейчас мы ехали по сельской местности, и трасса шла параллельно почти пересохшей реке, которую, видимо, использовали также в качестве местной свалки. Внезапно перед нами возникло великолепное желтое здание с ярко-голубыми аркадами и крышами. По бокам основного строения высилось два минарета с замечательными луковицеподобными верхушками того же ясно-голубого цвета, что и купол главного здания.

Говоря на ломаном английском, Мохаммед стал указывать мне на тысячи сизых голубей, украшавших купол мечети.

— Особые голуби, — сказал он, указывая на внушительную стаю.

Хоть открывшийся вид и заинтриговал меня, я больше беспокился о том, чтобы он обеими руками крепче держался за руль. Мне вовсе не хотелось оказаться в пересохшем речном русле.

Мохаммед явно обрадовался возможности показать мне по пути нечто, и когда наша машина обогнула угол мечети, я это увидел.

Мы очутились на небольшом открытом дворе. Ковер из пасущихся голубей сплошь покрывал его желтую пыльную землю. Я даже не пытался прикинуть, сколько птиц здесь собралось — определенно, сотни, а возможно даже, и тысячи. Какое-то религиозное значение было связано с этими птицами. Несколько афганцев, расположившись по периметру площади, бросали пригоршни раскрошенного хлеба в эту скребущуюся массу. Я заметил даже троих местных с фотокамерами.

Защита животных никогда не входила в число главных афганских приоритетов, фактически, она вообще никогда не была здесь приоритетом, но открывшееся мне зрелище проливало иной свет на эту тему.

— Будь я проклят! — громко воскликнул я, взял свой собственный фотоаппарат и сделал снимок этой сюрреалистической сцены.

— Афганцы думать, голуби — особенные, когда они сидеть на крыше мечети, — объяснил Мохаммед.

Хадисы, то есть, пересказы, возникшие из вероучения пророка Мухаммада, часто описывают, как милосердие к животным оборачивается таким же прощением грехов, как и продолжительное благорасположение ко всем людям, независимо от их веры. Сам пророк любил животных столь сильно, что завел себе кота и тот часто лежал, свернувшись на его коленях, пока пророк проповедовал свое учение. Вера его была весьма сильной; я изумился, прочтя хадис [9] Хадис — предание о словах и действиях пророка Мухаммада, затрагивающее разнообразные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины. ( араб .) , повествовавший о проститутке, шедшей мимо колодца и заметившей пятнистого пса, умиравшего от жажды. Привязав свою туфлю к своему же головному платку, она набрала из колодца воды для пса. Несмотря на ее ремесло и то, что она обнажила голову на людях — оба эти преступления карались поркой или еще строже — Аллах простил ее за то, что она проявила милосердие к животному.

Куда подевалось это традиционное милосердие к животным? Даже с моим ограниченным пониманием Корана и его учения, я все еще ощущаю печаль и шок от того, что и в наши дни неверная интерпретация учения Пророка делает собак отщепенцами в некоторых сообществах исламского мира, а происходит это из-за простой путаницы со значением всего одного слова: «держать».

В ранних хадисах пророк Мухаммад утверждал, что человек будет наказан за то, что «держит» собаку. К несчастью, в этих ранних переводах, слово «держать» использовалось вместо слова «заточать» (вы сможете увидеть, как возникает путаница, когда обратите внимание на то, как в английском языке слово «keep» в качестве существительного означает место заточения, однако уже как глагол никак не связано по смыслу с заточением и заключением в тюрьму). Фактически, пророк на самом деле просто заявил, что заточать собаку — плохо, так как она, будучи социальным животным, нуждается в обществе других собак.

Несмотря на то, что в поздних переводах этих хадисов вместо «держать» используется словосочетание «лишать свободы», причиненный вред остается непоправимым.

Если только я сильно не ошибаюсь, пророк Мухаммад был бы огорчен повсеместным насилием и издевательствами, с которыми кошки, собаки и птицы ежедневно сталкиваются в Афганистане, и еще больше — собачьими боями.

«Вот если бы местные так же легко полюбили собак» — размышлял я, когда мы уходили, оставляя людей кормивших птиц заниматься их делом.