Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

А когда я прилетел в Мемфис, то вокруг начались разговоры о возможных терактах. Ну, я не знаю, что теперь может случиться. Нам предстоит пережить несколько трудных дней. Но все это для меня уже не имеет большого значения. Я побывал на самой вершине. И будь что будет.

Как и всякому человеку, мне хотелось бы прожить долгую жизнь. В этом есть своя прелесть. Но сейчас я просто хочу исполнить волю Всевышнего, Который разрешил мне взойти на самую вершину горы. Я огляделся вокруг и увидел землю обетованную.

Может быть, мне не суждено будет до нее дойти вместе с вами. Но я хочу, чтобы вы сегодня вечером узнали, что мы как народ обязательно доберемся до этой земли.

Поэтому сегодня вечером я счастлив. Меня ничто не тревожит. Я не боюсь никого. «Мои глаза видели Господа во всей славе Его пришествия».

Бэкстон Брайент впоследствии заметил, что речь Кинга «звучала так, словно это был его собственный некролог». Журналисты быстро ухватились за высказывание Брайента, позднее назвав это выступление «пророческим предостережением».

Кинг закончил речь под гром аплодисментов. Его настроение несколько улучшилось, и он вернулся на ночь в мотель. Однако в душе у него продолжали скрестись кошки. Почти весь следующий день, 4 апреля, он провел у себя в номере. Им снова овладело настроение, похожее на то, которое было у него в прошлую субботу: он сделался подозрительным, ему казалось, что некоторые из его соратников склоняются к насильственным действиям. Он беседовал с ними о страданиях и о стойкости Ганди и Иисуса. «Некоторые из вас могут переживать и беспокоиться. Но только не я. В своих отношениях со смертью я уже давно определился».

Приближалось обеденное время. Коллеги разошлись по своим комнатам. В номере Кинга остались только Ралф Эйбернети вместе с преподобным Сэмюелем Б. Кайлсом, местным священником, который пригласил их всех к себе домой на обед. После обеда в его церкви должно было состояться массовое собрание. Приятель Кайлса, директор похоронного бюро, прислал за ними «кадиллак» с шофером, чтобы довезти их до дома Кайлсов. Машина ждала внизу, на парковке. Мартин Кинг перерыл свой чемодан, а затем обшарил ящик комода с рубашками и пижамами. «Кто-то из наших взял мой галстук», ― ворчливо заявил он.

— Мартин, ― ответил Эйбернети, ― взгляни вон на тот стул.

— О-о-о! ― Кинг взял со спинки стула черный галстук с золотыми полосками. ― А я было подумал, что кто-то решил меня проучить. ― Он принялся завязывать галстук и, повернувшись к Кайлу, решил над ним пошутить: ― Думаю, что твоя жена слишком молода, чтобы приготовить нам настоящий южный обед. Ей всего тридцать один, не так ли? Как она могла овладеть секретами южной кухни в столь юном возрасте?

— Вот именно, ― подыграл ему Эйбернети, ― нам не хотелось бы тащиться к тебе домой, чтобы получить по крошечному кусочку филе. Нет, нам нужно много зелени, овощей и настоящей южной еды. Гвен знает южную кухню?

— Не волнуйтесь, ― ответил Кайле.

— Эта рубашка мне тесна, ― пожаловался Кинг.

— Хочешь сказать, что ты слишком располнел? ― продолжал шутить Эйбернети. ― Эта та самая рубашка, которую я сдавал в стирку для тебя.

— Она слишком тесна, ― повторил Кинг совершенно серьезно. ― Но ладно, сойдет. ― Он застегнул воротник, поправил галстук и надел пиджак. ― О'кей, отправляемся обедать. Я надеюсь, ты не ошибаешься насчет Гвен, ― сказал он Кайлсу.

Кайле вышел на лестницу и спустился к машине. В последний момент Эйбернети решил смазать щеки лосьоном после бритья. Кинг ждал его на лестнице, облокотясь на перила. На парковочной площадке внизу он увидел Джесси Джексона, Эндрю Янга и музыканта Бена Бранча.

— Бен, ― крикнул Кинг, ― на собрании сыграй «Господи, любимый, возьми меня за руку».

— Сыграю, ― ответил Бен.

— Сыграй как можно лучше, ― попросил Кинг. ― Для меня.

Ралф Эйбернети стоял с лосьоном в руке, как вдруг послышался звук винтовочного выстрела, и он увидел, что Кинг начинает падать навзничь. Ралф выскочил из комнаты.

— Мартин! Мартин! ― Он похлопал Кинга по щеке. ― Это я, Ралф. Все будет в порядке.

Кинг лежал неподвижно. Из раны на шее толчками текла кровь. Его черный с золотыми полосками галстук был пробит пулей, которая раздробила правую сторону нижней челюсти Кинга. Джесси Джексон и Эндрю Янг взбежали вверх по ступеням. На автомобильной стоянке Джеймс Бивел опустился на колени и принялся молиться. Сосед, служивший в департаменте юстиции, схватил полотенце и постарался остановить кровотечение, пока Джексон держал голову Кинга, а Янг нащупывал пульс. Эйбернети стоял, не веря своим глазам: «Мартин! Мартин!» Вдруг ему показалось, что он уловил взгляд своего друга, который силился сказать ему: «Видишь, Ралф, разве я не говорил тебе, что все будет именно так?»