Здесь, в Экс-ле-Бен, я увидала снова Сахаровых, которые давали в казино несколько представлений. Оба они были прекрасны, как всегда. Окончив курс лечения, мы с Андреем переехали в имение родителей одного моего ученика, около Эвиана, на берегу Женевского озера. Очень мило проводили время и отдыхали. Дважды ездили в Женеву. Сюда приехал и Вова, проводивший часть лета на берегу океана. Но недолго удалось нам тут пробыть.
Вновь нависла угроза войны. Все заволновались, и начался разъезд по домам. Мы тоже решили возвращаться. На следующий день, 25 августа, мы уехали в Париж в переполненном до отказа поезде. На вокзалах творилось нечто неописуемое. Поезда брались с боя.
В Париже мы застали еще более тревожное настроение. Хотя все и надеялись, с каждым днем неминуемость войны чувствовалась все больше и больше. Как и в прошлом году, когда Гитлер обрушился на Чехословакию, все было переведено на военное положение, на улицах стало темно, сирены постоянно гудели, приучая население к различным сигналам. Запасные были частично призваны, повсюду чувствовался недостаток людей. Почти что прекратилось движение автобусов, метро стало ходить реже. Население было предупреждено, что с началом военных действий следует ожидать воздушных налетов и бомбардировок удушливыми газами. Советовали обзавестись противогазовыми масками. Нашли мы их нелегко. Если не двигаешься, то дышать в них еще было возможно, а при ходьбе чуть не задыхались. Домашних животных же советовали сажать в ведра и покрывать их мокрыми тряпками. Населению было предложено покидать столицу.
Первого сентября немцы вторглись в Польшу. Война стала неизбежной, тем более что Франция и Англия объявили всеобщую мобилизацию, и мы решили переехать на время в Везине, под Парижем, где нашли себе дачу и поселились совместно с нашими близкими друзьями. Переехали мы 3-го, как только Франция и Англия объявили войну Германии. Наняли два такси, нагрузили на них что могли и захватили с собою любимых собачку, кошку и канареек. На следующий день по нашем прибытии в Везине рано утром загудели сирены, мы быстро оделись и спустились в погреб, как полагалось, где просидели целых три часа. Но никакой бомбардировки не было, был дан отбой, и мы снова пошли спать. Много еще было тревог, но всегда ложных, и постепенно мы к ним привыкли. Но все же как-то всегда было жутко.
Через три-четыре недели после начала войны я стала подумывать об открытии студии. Ведь надо было начать работать, так как жить было не на что. Первое время ученицы, конечно, разбежались, как и большинство парижан, но постепенно все стали возвращаться обратно. Я почти каждый день ездила в Париж по железной дороге, а там в метро, и к вечеру возвращалась в Везине, часто по глубокому снегу. Как назло, зима была суровой, а уголь было доставать все труднее и труднее.
Наша дача была уютной, удобной и теплой, и мы зажили сравнительно хорошо. Знакомые зачастую приезжали к нам по воскресеньям, и почти что каждый день у нас кто-нибудь обедал.
На фронте было совершенно спокойно, и мы решили, прожив в Везине четыре с половиною месяца, вернуться к себе в Париж. Мы переехали обратно 19 января.
До весны продолжалось то, что французы называли «странная война», когда внезапно 10 мая разразилась гроза: немцы обрушились на Францию. Хотя настоящее положение вещей тщательно скрывалось, сразу же почти что почувствовалось, что творится что-то неладное, а к концу месяца стало ясно, что катастрофа неминуема. Всех охватила паника, и началось бегство из Парижа. Оставаться в Париже не только не было никакого смысла, но и становилось опасным, и мы решили уехать к Великому Князю Борису Владимировичу и его жене Зине (рожденной Рашевской, дочери героя Порт-Артура полковника Рашевского) в Биарриц, куда они нас уже давно приглашали. Но уехать было не так-то легко. Как отправить багаж, как достать билеты и, главное, как попасть в поезд? Вокзалы и площади вокруг были запружены десятками тысяч людей. После неимоверных хлопот нам удалось справиться со всеми затруднениями и получить два купе в спальных вагонах. Лучше и не вспоминать, как мы добрались до вагона. У проводника мы нашли бутылку шампанского, и с какою радостью мы ее выпили после всего пережитого за день. Уехали мы 11 июня и на следующий день с большим опозданием прибыли в Биарриц.
Когда вспоминаю о том ужасе, который творился в те дни, я благодарю Бога, что мы избежали того кошмара, который выпал на долю миллионов людей, бежавших со своих насиженных мест под постоянным обстрелом вражеских авиаций.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу