Вторая половина июня в Крыму надолго запомнилась иссушающей жарой. Временами, особенно в безветрие, когда рулившие по грунту или взлетавшие самолеты поднимали облака пыли, на аэродроме становилось буквально нечем дышать". И что с того, что рядом плескалось ласковое море — начавшиеся 14 июня учения флота и связанная с этим повышенная боевая готовность перекрыли нам все пути к пляжам.
В конце первого дня учений капитан Демченко собрал личный состав эскадрильи и поставил задачу:
— В 70 — 80 милях в море на траверзе озера Донузлав обнаружена большая группа кораблей «противника». Вероятно, он планирует высадку морского десанта на необорудованный, но десантно-доступный участок побережья, скорее всего в 10 — 15 километрах южнее озера. Ожидаемое время высадки — на рассвете 16 июня. Нам приказано вести непрерывную разведку, а при начале десантирования совместно со второй эскадрильей прикрывать третью и четвертую эскадрильи, которые будут наносить по десанту бомбоштурмовые удары.
Помолчав немного, комэск добавил:
— Напомню: именно в этом районе в 1854 году, в период так называемой Восточной войны, французы высадили морской десант, который имел определенный успех. Поучительный факт истории нам забывать нельзя.
Началась подготовка к решению поставленной задачи. Уже в сумерки Федор Иванович вызвал меня, Василия Вальцефера, Николая Тимошевского и объявил:
— Получен приказ: всем вам поочередно дежурить в кабинах самолетов. К пулеметам будут подведены снаряженные ленты, но вводить их в патронники без дополнительного приказания запрещаю. Вопросов не задавайте, неясное буду уточнять по мере получения новых данных об обстановке.
Комэск был предельно конкретен, и, как нам показалось, в его голосе чувствовалось волнение. Такого в нем мы еще не замечали.
Да, это была уже загадка — неужели и здесь, как бывало на Дальнем Востоке, появились нарушители государственной границы? Те дальние события напомнили, что провокации на границе могут привести к серьезному вооруженному столкновению. Действительно, японцы долгие годы покушались на наше Приморье, часто развязывали разного рода конфликты. Время от времени нам приходилось устанавливать постоянные дежурства экипажей на аэродроме, организовывать засады у границы на ограниченных грунтовых площадках в целях перехвата нарушителей воздушного пространства…
Вспомнились и сами хасанские события. Около десяти раз пришлось мне со своим звеном самостоятельно и в составе эскадрильи, возглавляемой капитаном В. Е. Жумбакисом, вылетать в район боев. Японские авиаторы явно осторожничали, видимо, на пользу им пошел печальный урок встреч с нашими воздушными бойцами в небе Китая. Это позволяло нам после окончания сопровождения бомбардировщиков или патрулирования над полем боя снижаться и с бреющего полета поражать противника из пулеметов. Такие атаки, когда видишь, как свинцовый шквал выметает с родной земли чужеземных захватчиков, приносит большое удовлетворение. Я все сильнее прикипал сердцем к истребительной авиации, убеждался в правильности выбора пути. Ведь, прибыв на Дальний Восток осенью тридцать шестого, я около года летал на тяжелом, неповоротливом бомбардировщике ТБ-3 и с немалым трудом осуществил давнюю мечту — стать летчиком-истребителем. Полетал немного на допотопном И-5, а потом пересел на И-16 — чуть ли не на лучший тогда в мире истребитель — и, несмотря на его исключительную «строгость», освоил пилотирование и боевое применение как днем, так и ночью. Знаю, что и сейчас, десятилетия спустя, пилоты, полетавшие, а тем более повоевавшие на не терпевшем панибратства и недоученности «ишачке», испытывают чувство законной гордости…
А учения продолжались. На аэродроме по-прежнему было изнуряюще душно, даже ночью не спадала жара. И хотя для дежурства в самолете я надевал лишь тонкий хлопчатобумажный комбинезон, приходилось сдвигать на затылок летный шлем с очками-бабочками, открывать дверцу борта, расстегивать нагрудный карабин парашюта. Однако в таких случаях от жары одно спасение — подняться в воздух, остыть в продуваемой всеми ветрами открытой кабине. Но…
Прошел день, затем другой… Ни одного вылета, будто и учений никаких нет, словно не готовились к отражению морского десанта. Возрастало ощущение какой-то недоговоренности, неопределенности. Капитана Демченко не раз вызывали к командирам полка, авиабригады, но возвращался он от них с прежним указанием: продолжать дежурство в самолетах. Ну не иначе как затянувшаяся пауза вызвана разработкой командованием какого-то нового варианта дальнейшего хода учений!
Читать дальше