С. Воронцова - «Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение»

Отца Димитрия сослали на Дальний Восток. Туда же в 1936 году будет отправлен и священномученик Онуфрий. В 1937 году отец Димитрий вернулся домой. Видимо, успел освободиться до июльского сталинского приказа о расстреле всех исповедников Христовых. Это был тот редкостный случай, когда священника впоследствии больше не подвергали репрессиям. Через какое- то время он вновь начал служить в Касторенском районе в храме села Телегино.

Пять лет без отца — тяжелое испытание для семьи. Георгий Дмитриевич с трудом вспоминает, как ходил он по деревням вместе матерью побираться, чтобы хоть как-то прокормить младших братишек и сестренок. Однажды мама на его глазах чуть не утонула, вступив на тонкий лед реки. Не все пережили то голодное время. Но с возвращением отца жизнь потихоньку налаживалась.

Георгий Дмитриевич, оставив учебу, пошел работать. Когда началась Великая Отечественная война, записался добровольцем. В сражении на Курской Дуге он участвовал как связист, окончил войну в Брянской области. В Старый Оскол Георгий Дмитриевич вернулся в 1946 году и устроился работать на маслобойный завод, где трудился почти сорок лет.

Его отец — протоиерей Димитрий продолжал свое священническое служение. Служил он в Свято-Никольском храме в Незнамово, а в последние годы — в Чернянском районе.

— Отец был ангельского образа, — говорит Георгий Дмитриевич. — Никого из детей пальцем не тронул, грубым словом не обозвал. Очень добрый был. И такая же была матушка наша. Никого не обидели. Отца за его труды и лишения, которые он перенес, правящий архиерей наградил митрой.

После войны я стал часто ходить в храм, благодарил Бога, что остался жив. Начал петь на клиросе в Свято-Троицком храме и даже думал стать священником, как отец. Покупал богослужебные книги, изучил Псалтырь, но все-таки так и не решился принять сан, хотя в Курской епархии меня уговаривали. Конечно, с отцом мы много беседовали о вере, о молитве, но и я сам старался читать побольше.

«Золотыми книгами» называет Георгий Дмитриевич Молитвослов и Псалтирь. Читать он сейчас из-за нарушения зрения не может, но многие молитвы помнит наизусть. А молиться человек способен всегда, даже если он лежит без движения. Для этого ему дано сердце. Смерти Георгий Дмитриевич не боится, о месте для своего погребения позаботился заранее. Ему давно понятны снова апостола Павла: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение»

(Фил. 1,21).

С. Воронцова