Константин Гапоненко - Народные мемуары. Из жизни советской школы

— А кто же так оформил?

Она посмотрела на меня и ответила:

— Это мы с мужем.

— Я вам очень благодарен.

— Да не за что, это же наше общее дело.

И действительно, все это стало общим делом.

Пришлось открыть спортивный зал. Во время перемен я частенько заходил туда. Стоял в сторонке и наблюдал, как интересно, живо работала с ребятами эта энергичная женщина. Но самое интересное меня ждало впереди. Однажды она спросила:

— Вы ходите ко всем на уроки, а почему не придете ко мне? Завтра урок пения будет четвертым, приходите.

Я пообещал. В самом деле, почему бы не пойти и не послушать? Я прежде изредка бывал на уроках пения, но они вызывали досаду: растянули баян, спели вкривь и вкось. А тут я обнаружил нечто совсем другое.

Перед уроком Майя Борисовна зашла в кабинет и положила передо мной тетрадку с поурочным планом. Думаю, что такой план можно было бы представить в качестве дипломной работы (я не шучу). Стал его читать, но прозвенел звонок. Я поспешил в класс, где Майя Борисовна опробовала портативный магнитофон.

— А у нас сегодня гость — директор школы. Будем внимательны все,— сказала она, от чего мне стало как-то неловко.

Из магнитофона полилась музыка, что-то знакомое… Майя Борисовна нажала на клавишу и подняла руку:

— Кто скажет, что это?

— «Вальс цветов»,— ответили дети.

Да, кажется, и я это знал.

— А теперь что звучит?

Мелодию знали все — «Танец маленьких лебедей».

— А вот это что?

Масса рук:

— «Полет шмеля».

Черт побери, они знают уже «Полет шмеля»!

— А это?

— «Шествие гномов».

Ах ты боже мой! Я был удивлен: прошло всего несколько дней, а они уже узнают, называют какие-то мелодии. Вроде бы знакомые нам всем, но мы их пропускаем мимо ушей.

— А сейчас мы послушаем произведение великого русского композитора Сергея Васильевича Рахманинова. Оно называется «Второй концерт для фортепиано с оркестром». Участвуют в нем фортепиано и симфонический оркестр. Постарайтесь представить, что мы с вами в лесу или на опушке леса слушаем разные мелодии.

Я закрыл лицо руками. Полилась музыка. Чем больше я вслушивался в нее, тем ярче вспоминалось мое родное село, родная хата, огород, лето… Над кругами цветущих подсолнухов жужжат пчелы, вот шмель садится рядом. А подсолнухи ярко-желтые, лепестки у них такие нежные. Слышно, как звенит засохший нижний лист одного из подсолнухов, как шелестит лист кукурузы. И откуда-то издалека доносится малознакомый звук, какое-то тоненькое гудение, а потом оно сменяется звоном колокольчиков. Я стою среди этих чудес, босой, в коротких штанишках, ощущаю тепло земли, запахи, несущиеся из ближнего сада, шелест листьев деревьев в ответ на легкий ветерок. А вверху плывут перистые облака. Небо ясное, нежно-голубое. И мне кажется, что это самый счастливый момент моей жизни. Я слышу звуки своего довоенного счастливого детства. Они такие нежные, такие тонкие, я не могу понять, откуда они несутся, но это звуки счастья.

Открываю глаза. Майя Борисовна говорит:

— Мы с вами прослушали гениальное произведение. Теперь, когда будете выходить в школьный двор, где шумят деревья, посаженные вами, вспоминайте эту мелодию. А как услышите ее по радио, включите его громче и прослушайте все до конца. Пусть мелодия запомнится вам навсегда.

Я поблагодарил учительницу, пообещал чаще приходить на ее уроки.

— Ой, буду рада. Конечно, я подобрала очень сложное произведение, но у меня пока нет популярных записей. Они придут в багаже, и тогда будем слушать концерты, разучивать новые песни, тем более что впереди 7 Ноября. Мы уже начали подготовку к нему,— сказала она с каким-то вызовом.

Дома у меня были грамзаписи. Но, к великому сожалению, я до обидного мало знал о классической музыке. А фрагмент концерта Рахманинова мне будто подсказал, что прекрасные мелодии — часть моей жизни, прожитой давно, но такой счастливой. Сегодня мне о ней напомнили, стало радостно и тепло на душе. Знать, не зря пришла к нам в школу Майя Борисовна. Если я понимаю это, то поймут и дети.

3.

Учительница третьего класса Полина Иосифовна в конце сентября ушла на больничный. О ней следует сказать особо. Работала она в школе лет шесть. Великий Антон Семенович Макаренко признавался, что стал себя считать профессиональным педагогом тогда, когда научился произносить слово «да» с двадцатью оттенками. Полина Иосифовна чаще всего употребляла одну фразу: «Я кому сказала?». Произносилась эта фраза всегда одинаково, и этого было достаточно, чтобы обеспечить в классе должный порядок. На больничный она уходила по причине хозяйственной. Ее муж Петр заведовал гаражом совхоза. Ничего не стоило для него разработать за рекой значительный клин непаханой земли, посадить там картошку и, пока еще было мелководье, организовать ее копку и перевозку в погреб, который, как говорили сельские знатоки, походил на бомбоубежище. А ту картошку они потом продавали оптом либо военным, либо городским организациям. И имели с этого неплохой доход, который, полагаю, составлял значительную часть их семейного бюджета. Но то, как говорится, не наше дело.