Ю. Рассулин - Верная Богу, Царю и Отечеству

Во-первых, общая тональность, настроенность повествования меняется, а некоторые оценки даны в совершенно ином свете. Это прежде всего касается личности Николая II, что особенно странно, поскольку «новый» взгляд вступает в крайнее противоречие с прежним. Далее: воспоминания сильно сокращены, их можно было бы назвать «выжимкой» из первоначального варианта; многие важные, очень существенные эпизоды опущены вместе с именами их участников. Напротив, такст обрастает новыми, часто совершенно несущественными подробностями, касающимися Государя, на которые, несмотря на их второстепенность, тем не менее особенно обращается внимание читателя.

Такие подробности чисто бытового характера допустимы скорее в личной, доверительной беседе, не рассчитанной на третьих, случайных лиц. Так оно, по нашему глубокому убеждению, и было. Рассказы Анны Александровны вовсе не предназначались для широкого круга слушателей, читателей и тем более для серьезной публикации, где каждое слово имеет вес, где не должно быть ничего, что могло бы быть превратно истолковано недоброжелателями и послужить поводом для новых кривотолков в адрес Государя. Уж кто-кто, а Анна Вырубова, столько натерпевшаяся от злых кривотолков, должна была это прекрасно понимать. Ведь слово было сказано не кем-нибудь, а Анной Вырубовой, и не о ком-нибудь, а о русском Императоре и его Семье, преданность и любовь к которым она доказала всей своей мученической жизнью. Поэтому несомненно, что многие подробности могли быть рассчитаны исключительно на ограниченный круг людей, окружавших Анну Александровну в Финляндии, которые пользовались ее дружбой и доверием. Остается только предположить, что подобные эпизоды, приведенные в «неопубликованных воспоминаниях», были почерпнуты из разговоров с Анной Александровной, которые велись в непринужденной, домашней обстановке за чашкой чая в круту близких друзей. Кто-то из них воспользовался природной доверчивостью Анны Танеевой, ее доброжелательностью, открытостью и тем качеством, которое отмечали многие знавшие ее люди и которое заключалось в умении рассказывать всякие забавные истории из ее жизни, чтобы как-то повеселить собеседника, разрядить унылую обстановку, поднять настроение. И вот эти короткие зарисовки были тщательно зафиксированы, а после ее смерти отредактированы, оформлены в виде воспоминаний и представлены читающей публике как ее подлинная рукопись…

Расчет был на то, что прежних воспоминаний больше не существует, а новые отразят рассматриваемые события в нужном для заинтересованных лиц свете, смягчат краски, переставят акценты, и вместо «казнить нельзя, помиловать» получится желаемое: «казнить, нельзя помиловать». По крайней мере в отношении Царя. Достаточно привести пример с его характеристикой в обеих книгах.

В «Страницах…» Анна Вырубова неоднократно подчеркивала решительность и непреклонность Государя в наиболее ответственные моменты, твердость его характера в принципиальных вопросах, скрываемую за внешней мягкостью и необыкновенной выдержанностью, помноженные на прекрасное воспитание, неповторимое личное обаяние и сильно развитое чувство царского достоинства, а также на удивительную доброжелательность и поистине Царское доверие к своим верноподданным. Кроме того, в лице Николая II Анна Вырубова видела прежде всего Помазанника Божьего, Русского Царя, Самодержца Всея Руси.

Это отношение к Нему напрочь исчезает в новых «воспоминаниях». Появляется противоположная характеристика Царя - как человека слабого, безвольного, бесхарактерного и нерешительного, закомплексованного на своих недостатках, подавленного авторитетом Державного отца и многочисленных родственников, якобы намного превосходивших его по умственным способностям и качествам души. Если всему этому поверить, становится в какой-то степени понятным желание многих «спасателей» России избавиться от такого слабого властителя и заменить его незаурядной личностью, сильным царем, каким могли бы стать, по их представлениям, Великий князь Николай Николаевич, или претендент на русский престол Великий князь Кирилл Владимирович, или потомки последнего, уже объявившие себя главами Дома Романовых и блюстителями Российского Престола (впрочем, как известно, вслед за объявлением о своем блюстительстве вскоре последовало объявление всему миру и о самом вступлении на Престол).

Кстати, о роли Кирилла Владимировича, как и остальных Великих князей, в новых воспоминаниях скромно умалчивается. О них ничего не сказано, кроме общих фраз, рисующих ситуацию. А вот эпизод об участии Великого князя Николая Николаевича в принятии манифеста 17 октября воспроизведен в красках. Вернее, приведен факт предъявления Великим князем в ультимативной форме Царю своего сокровенного желания застрелиться, если манифест не будет принят. Однако и в данном случае эмоциональный фон повествования изменен таким образом, что смысл этого исторического деяния Великого князя меняется на прямо противоположный. Анна Александровна писала об этом со скорбью, желая показать неблаговидную роль Великого князя и недостойность приемов его давления на Государя, так же как и его политических симпатий, по существу означавших отступление от коренных русских начал и предательство своего Царя. При этом отношение к самому князю оставалось холодным и если не откровенно презрительным, то во всяком случае безразлично-равнодушным. Новым автором новых «воспоминаний» Великий князь Николай Николаевич представлен как решительный герой, который своей твердостью и решимостью даже до самоубийственной смерти постоять за правое дело принятия левого манифеста спасает положение, фактически заставляя Государя поставить подпись. На фоне гигантской фигуры князя Государь выглядит мелким, нерешительным и т.д.