Михаил Девятаев - Полет к солнцу

Аэродром был отделен от лагеря капитальным ограждением, и наша колонна остановилась перед широкими воротами, за которыми стояли ангары и другие служебные помещения, свойственные аэродрому. «Вот тут мне могут дать от ворот поворот», — подумал я, жадно всматриваясь в стоянки самолетов. Бригадир подвел нас к свалке лопат, я, кажется, первый подбежал к ней. С лопатой в руках почувствовал себя рабочим «планирен-команды», стал в строй и ждал решительного момента. Казалось, вся моя жизнь теперь зависела от того, пройду я на аэродром или нет?

За воротами открылось широкое поле с бетонированной полосой для взлета, дорожками к стоянкам. Передо мной лежал большой аэродром острова Узедом, гнездо гитлеровских люфтваффе, пристанище бомбардировщиков и истребителей, которые ежедневно летают на фронт. Крылья, крылья, крылья. Они манили меня, поблескивая в сумерках своей гладкой поверхностью.

Бригаду повели в конец аэродрома, прямо через летную полосу. Итак, я на аэродроме. Теперь я попытаюсь приходить сюда каждый день, присмотрюсь, изучу все, что меня интересует, главное — никто не должен знать о моем намерении. Мысли свои надо замаскировать хорошей, без замечаний, работой. Не знакомые мне люди не должны знать, кто я и к чему готовлюсь.

Мы прошли мимо развалин и воронок. Значит, нашей авиации и авиации союзников известно о таинственном острове. Тем лучше. От такого вывода на душе веселее, силы прибавляются. Мы прошли через весь аэродром, упирающийся одной своей стороной в море. Команду разделили на четыре группы: одна направилась к бетономешалке, другая должна была подвозить материалы, отвозить готовый раствор, утрамбовывать его вибраторами. В конце аэродрома достраивалась бетонированная полоса.

Мне в дополнение к лопате вручили деревянную кувалду. У всех в руках были только лопаты. В мои обязанности входило стоять у вагонетки, в которой привозили свежий бетонный раствор на место укладки, и колотить по железным ее бокам, пока из вагонетки вытечет все до конца. Делать это надлежало быстро, энергично, чтобы вагонетка долго не задерживалась.

Крупная щебенка громко застучала в огромной утробе бетономешалки, оглушительно затарахтели перфораторные вибраторы, вагонетки покатили за раствором. Механизмы требовали четких, рассчитанных движений, постоянного напряжения. Люди, подчиненные и машинам, и бригадиру, и прорабу, непрерывно раскапывали грунт, стоя по колено в грязи, подвозили, сваливали и утрамбовывали бетон. Я быстро переворачивал вагонетки и бил по их боках своей кувалдой. Для одного метра летной полосы требовались десятки тонн бетона. За работой день прошел незаметно. Когда, разогнув спину, я осмотрелся вокруг, мне показалось, что горизонт расступился. Огромный ровный простор острова, его берега, строения, радиомачты, стоянки самолетов, готовые к полету бомбардировщики «юнкерсы-88» и «мессершмитты», — все это лежало перед моими глазами.

Невдалеке работавший земснаряд выбирал песок, который подвозили к нашей бетономешалке. Я смотрел, как выруливали «юнкерсы» из своих капониров, продвигались к стартовой площадке, тяжело ревя, то сбавляя, то увеличивая газ, готовые подняться в воздух. Я заметил, что заключенные копошились и около земснаряда, и около руин вчерашней бомбардировки и даже вблизи стоянок, где чернело несколько воронок. Весь аэродром, оказывается, был в руках нашего брата, здесь везде можно побывать, ко всему проникнуть, если у тебя лопата в руках.

Привезли обед. Охватив руками теплый котелок, я примостился на камнях и стал рассматривать какие-то не известные мне четырехмоторные бомбардировщики, похожие на «Дорнье-217», на «хейнкелей»... Хороши, ничего не скажешь. Вот бы оседлать такого!.. На него можно было бы посадить всю бригаду. Вдали я увидел стволы зенитных орудий. Весь берег был усеян зенитными батареями.

Мощные высокие трубы выбрасывали густой черный дым. Остров имел свою теплоцентраль, значит, он представлял собой целый городской район. Где-то там, километров за пять, виднелись черепичные крыши жилых домов. Но, разумеется, самым главным здесь были самолеты — я уже успел посчитать их. Приблизительно их было четыреста, не считая ракетных установок — активная действующая мощь гитлеровского государства. Здесь мы необходимы ежедневно, и отныне я буду приходить на работу только сюда.

После обеда, не прерывая работы, я стал анализировать и осмысливать то, что известно и о чем надо расспросить товарищей, которые ходят на другие работы. Когда бывает очень тяжело, тогда особенно ясно вырисовываются планы, и желание действовать немедленно и решительно становится твоей единственной потребностью.