Ханс-Отто Майснер - Дело Зорге

— Как любая женщина, я очень люблю их, — засмеялась Биргит.

— Наверняка высокочтимый господин отец уже дарил своей дочери великолепные меха, — высказал предположение Танака.

— Отец с радостью укутал бы свою недостойную дочь в самое красивое манто из соболя. Но пока это случится, пройдет еще, вероятно, немало времени.

— Ваш высокочтимый господин отец ждет, вероятно, какого-нибудь особого случая, чтобы преподнести столь ценный подарок? — спросил Танака. — Может быть, имеется в виду свадьба?

Биргит звонко рассмеялась.

— Нет, Танака-сан, он ждет не праздника, а сотую шкурку. — И Биргит рассказала ему, что из многих тысяч шкурок выбирают те, которые подходят друг к другу по окраске, ворсу и размеру. Даже крупные меховщики, вроде ее отца, тратят годы, пока им удастся подобрать равноценные шкурки соболей или норок на целое манто. Только очень богатые оптовики в Лондоне, Лейпциге, Париже или Нью-Йорке могут сразу же продать сотню подходящих шкурок.Танака знал, что сердце женщины легче всего завоевать, если говорить с ней о том, что ей хотелось бы иметь. Поэтому он поинтересовался, в каком состоянии сейчас ее коллекция соболей.

— О, большая часть уже у меня, — с готовностью ответила Биргит. — Это совсем темные шкурки с белой полоской на спинке. Отцу удается их покупать в Хабаровске или Владивостоке. Такие соболя встречаются только в Сибири. Там торговля монополизирована, все в руках государства. А выбор мехов очень большой. Иногда отец берет меня с собой, и я сама отбираю для себя шкурки. Только…

Она внезапно умолкла, и японцу показалось, что девушка испугалась.

— О чем вы задумались, Биргит? — спросил он. — Отчего вы стали вдруг такой серьезной?

Танака налил горячее сакэ в чашечку и протянул ее Биргит.

— Я подумала о том, почему отец не взял меня с собой на этот раз. Вчера он снова поехал в Сибирь. — Она взглянула на собеседника глазами, полными тревоги.

— Танака-сан, я боюсь за отца.

Он поставил чашечку, которую Биргит забыла у него взять, на стол.

— Боитесь за высокочтимого отца. Но почему, любовь моя?

Биргит дрожала от волнения. Разговор совершенно случайно дошел до того момента, когда станет ясно, достойна ли она доверия Рихарда Зорге. Но у нее уже не хватало мужества продолжать игру в непосредственность, которая до сих пор давалась ей без труда. Этот умный человек наверняка не даст себя провести молодой, неопытной девушке. Она чувствовала, что уверенность покидает ее, и боялась его испытующих взглядов.

Танака снова протянул ей горячий напиток, и она взяла чашечку. Он отпил из своей, внимательно глядя на Биргит.

— Меня очень огорчает, — сказал он, — что вы не хотите поделиться со мной вашими заботами, которые так внезапно испортили вам отличное настроение. Что вас тревожит, Биргит? Доверьтесь мне, может быть, я смогу помочь как друг, полностью вам преданный. Отчего вы боитесь за господина отца?

Она ошиблась. Японец ничего не понял. Танака совсем по-иному объяснил себе поведение Биргит. И это объяснение как нельзя лучше подходило к тому, что ей предстояло сделать.

— Я боюсь за отца, боюсь, вернется ли он благополучно домой, — призналась она. Ведь сейчас идет война между русскими и немцами. Если война докатится до Сибири?

— И это все ваши страхи Биргит тогда они необоснованны! Эта ужасная война идет в Европе, за много тысяч миль от вашего отца. В Сибири же тихо.

Несмотря на эти слова, выражение страха не покидало Биргит, сидевшую, опустив голову.

— Да, тихо, пока воюют только немцы и русские. Но говорят, что японцы вмешаются. Тогда отец пропал, ему уже не вернуться через границу!

Танака медленно покачал головой.

— Верной дочери нечего опасаться за судьбу своего высокочтимого отца.

Повар, принесший новое ароматное блюдо — карпа, запеченного в сахаре, — и жареный миндаль, вынудил их прервать разговор.

Они подождали, пока слуга снова оставит их вдвоем.

— Вы говорите так, чтобы утешить меня, Танака-сан, но люди, которые были в Маньчжурии, рассказывали, что Япония шлет все больше солдат на русскую границу. Они наверняка скоро двинутся на Россию. И мой отец тогда не выберется оттуда.

Танака заметил, как задрожала ее рука, когда она снова взяла палочки. Ему стало бесконечно жаль ее.

— Разумеется, у сибирской границы стоит сильная армия императора, — сказал он тихо. — Мы должны быть настороже. Но тем не менее ваш отец вернется невредимым.

— О! Если бы это было так, Танака-сан, я была бы счастлива!