Виктор Виткович: Круги жизни

— … Пойми, я и сам не хочу рубить ему голову. Но как я могу его не казнить? Я отослал его в Змеиные пески, он вернулся. Без головы он уже не сможет вернуться!

— А если я сделаю так, что он уйдет и не вернется никогда?

— Как так?

— А так…

И, наклонившись к отцу, Шасенем стала объяснять как.

В этом мире к сладости примешана горечь, за днем следует ночь, за пиршеством — горе, за радостью — печаль, за богатством — бедность, за дружбой — вражда. Когда ясаулы выпустили Гариба из темницы, он прибежал в сад и крикнул: «Сенем!»

Шасенем вышла к нему:

— Здравствуй, Гариб. Хорошо, что тебя выпустили. А теперь уезжай.

Гариб сказал:

— Меня не страшит ничего, пока ты любишь меня. Шасенем опустила голову:

— Гариб! Я должна сказать тебе правду. Видишь, я спокойна, и глаза мои уже не в слезах, Я тебя не люблю.

— Не говори так со мной, — улыбнулся Гариб. — Смотрю я на твое прекрасное лицо, Сенем, и нет у меня иного желания, как умереть, любуясь тобой.

— Я на самом деле тебя не люблю! Гариб удивился:

— Твое сердце не может чувствовать того, что говорит твой язык. Не верю тебе!

— Я отрезала тебя от своего сердца. Гариб вскочил:

— Сенем! Не шути со мной!

— Мои глаза теперь глядят на тебя как на доску!

— Что ты говоришь! Что ты говоришь! — Гариб потряс кулаками, не веря и не находя себе места.

— Не стучись напрасно в эту дверь, она из холодного железа, — сказала Шасенем.

Гариб обхватил руками ее голову, посмотрел ей в глаза, отшатнулся:

— Вот какова твоя верность. Меня жалеют камни, но не жалеет твое сердце.

— Это все праздные разговоры, — сказала Шасенем. — Ступай отсюда! Я запру за тобой ворота.

Гариб разорвал свой ворот:

— Зачем, зачем я остался тем же, а ты уже не та! И, подняв с земли свой саз, быстро пошел к воротам.

— Гариб… — окликнула его Шасенем, он обернулся, все еще надеясь на чудо. Она спросила: — Куда ты направишься? В какую сторону? В какой город?

Гариб сказал:

— У бродяги тысяча одна дверь! — И выскочил в ворота.

— Гариб! — крикнула Шасенем и тоже побежала к воротам.

Она выглянула, но Гариб уже скрылся среди базарных лавок.

И Шасенем начала молитву:

Судьба так затягивает узел, что его не развязать и тысяче мудрецов. Это было не первое, не второе, а третье или даже четвертое утро после того, как Шасенем рассталась с Гарибом. Шавелед сидел возле речки, что катила мутные воды среди песков, и делал вид, что не замечает Гариба, идущего по караванной тропе.

Гариб подошел:

— Шавелед?!

Шавелед подпрыгнул, словно его укололи шилом снизу, потом вскочил, будто за ним гонится тигр, потом замер, вглядываясь — кого это я вижу перед собой? — потом завопил: «Гариб» — и бросился к нему:

— Сам аллах послал мне тебя!

— Что случилось?

— Не спрашивай! — вздохнул Шавелед. — Шах Ахмад узнал, что я от его имени повелел ясаулам тебя выпустить. И…

— Это сделал ты, Шавелед?!

— … И шах так разгневался, что приказал лишить меня жизни. Я бежал. И уже четвертое утро в пути…

— Куда же ты?

— Еще час назад я знал. А теперь… Я не умею плавать…

— Иди за мной! — сказал Гариб, засучил штаны и вошел в речку.

Подойдя к воде, Шавелед остановился, умоляюще сложил руки:

— Гариб! Найди брод, а я подожду. Вот тебе палка. И сними-ка лучше одежду…

Гариб скинул верхнее платье, бросил его на песок, положил сверху свой саз, взял у Шавеледа палку и вошел в речку. Он брел, пробуя палкой дно. Становилось все глубже, уже вода по пояс, по грудь, по шею… но вот стало мельче:

— Брод! — сказал Гариб.

Он обернулся и увидел… Из-за песчаных барханов на конях вынеслись шахские ясаулы, с гиканьем подлетели к Шавеледу. Тот кинулся в сторону:

— Спасайся! Гариб!

Ясаулы догнали Шавеледа, схватили его, перекинули через холку коня. Потом подняли с земли одежду Гариба, его саз и унеслись, исчезнув среди барханов песка. Гариб из речки растерянно смотрел вслед.

Среди кибиток Диарбекира суетились старая Абадан — мать Гариба и сестра его, смуглая Гюль-Джамаль: им помогали соседки снимать с верблюда и крыть циновками деревянный остов кибитки.

Раздался топот копыт, подскакал Шавелед, соскочил с коня, бросил на землю одежду Гариба и саз и сказал: