А. Прокопенко - Безумная психиатрия

«Признавая общественно опасным всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее установленный рабоче-крестьянской властью порядок на переходный к коммунистическому строю период времени» , составители УК предусматривали в отношении лиц, совершивших общественно опасные действия, применение мер социальной защиты судебно-исправительного (то есть или расстрел или лагеря), медицинского и медико-педагогического характера.

Кодексом подчеркивалось, что «меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применяемы в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности или в том болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими, а равно и в отношении тех лиц, которые хотя и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью.

К этим лицам могут быть применены лишь меры социальной защиты медицинского характера, коими являются: а) принудительное лечение; б) помещение в лечебное заведение в соединении с изоляцией».

Не правда ли, все лихо и всеобъемлюще заверчено в вышеприведенном постулате наемными или добровольными специалистами — юристами, медиками бывшей царской России. Мудрецам из народа сочинить такое было не под силу.

Смысл сей социальной «мудрости» заключался в том, что гражданам советского государства напоминалось, что им возбраняется антисоветская деятельность равно как в здравом уме, так и в состоянии психического расстройства. И в том и в другом случае смутьянам грозила принудительная изоляция от общества: в лагерях или в психиатрических домах.

Тем не менее сочинители уголовного кодекса не смогли удержаться от соблазна ханжески, чисто по-большевистски, уверить общественность в том, что психически нездоровые антисоветчики при применении к ним медицинских мер социальной защиты ограждаются заботливо от причинения им физического страдания или унижения их человеческого достоинства. У русского народа, наверное, еще многие годы в памяти будет сохраняться образ здоровенных бугаев в белых халатах, запихивающих без обходительных слов в санитарные машины критиков советской власти, согласно уголовному кодексу «тронувшихся умом».

С нарастанием в стране вала политических репрессий в системе Наркомата внутренних дел создается первая тюремная психиатрическая больница — мрачная и позорная страница в истории мировой психиатрии, написанная большевиками. О причине учреждения подобного заведения я уже рассказал.

При обычной психиатрической больнице Казани сначала завели специальное отделение для «политических», но поскольку они бьши людьми-то нормальными, то могли и убежать. И тогда, а случилось сие в январе 1939 года, охранять это спецотделение велено было охране казанской тюрьмы НКВД. Поскольку спецотделения совершенно не хватало для содержания все увеличивавшегося числа психически «ненормальных» государственных преступников, Л. Берия спустя несколько месяцев перевел своим распоряжением всю Казанскую психиатрическую больницу в ведение НКВД, и вот так появилась первая тюремная психиатрическая больница и в СССР, и на всем земном шаре. Это заведение сконцентрированного коллективного безумия, хладнокровно организованное советскими чекистами, до сих пор хранит свои страшные тайны.

Нынешнее руководство Минздрава РФ, невзирая на свою якобы демократичность, и сейчас под надуманными предлогами не допускает к архивам этой больницы не только независимых врачей-психиатров, но и сотрудников Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, наделенной Президентом огромными правами. Но ведь это когда-то, во времена властвования ЦК КПСС, каждое требование его ответственного сотрудника, обращенное к министерскому или иному чиновнику, выполнялось беспрекословно, и не приведи Господи этому чиновнику вступить в диалог с кем-либо из ЦК КПСС на предмет того, что требование его сомнительно и может быть не выполнено.

Вот что ответил бывший заместитель министра Минздравпрома РФ А. Царегородцев 9 марта 1995 года Независимой психиатрической ассоциации:

«Минздрав сообщает о получении из Генеральной прокуратуры РФ разъяснения по поводу «поиска следов Рауля Валленберга в психиатрических учреждениях России». Генеральная прокуратура РФ считает нецелесообразным допуск членов группы НПА к медицинской документации, карточкам МВД формы № 1, а также к историям болезни пациентов, так как Закон РФ «Об информации, информатизации и защите информации» от 25. 01. 95 предусматривает, что любая документированная информация подлежит защите, если неправомерное обращение с ней может нанести ущерб ее владельцу, пользователю или иному лицу.