Петр Худяков - Путь к Цусиме

Один из наших товарищей добавляет к этому:

"В походе не редкость было поэтому слышать в товарищеской беседе между офицерами такой разговор: — "Б", несомненно, милый и прекрасный человек: но, согласитесь, разве ему место во флоте? Что он для флота, и что флот для него?" — А таковых оказалось не мало во флоте с тех пор, как наша высшая бюрократия стремится передать под сень Андреевского флага своих детей, изнеженных, бессильных, не привыкших ни к какой работе и не интересующихся никакой работой; а вешалками для красивых мундиров они могли быть прекрасными… Внешний лоск, манеры, актерское уменье держать себя — вот альфа и омега той показной паразитной жизни, которую вели многие из них; а служебная работа — это было для них только ненавистное ярмо… [207]

Другой из наших товарищей напоминает, что нельзя обойти здесь молчанием также и вопроса о прапорщиках запаса. "В начале войны много дельной, толковой молодежи с коммерческого флота просилось в военный для отправки на войну; но им гордо отвечали в штабе, что в их услугах там не нуждаются. Прошло некоторое время, обнаружился недостаток в офицерах; но у тех, кто добровольно предлагал свою жизнь и знания, порыв уже прошел. Пришлось набирать прямо с улицы людей без знания, без любви к делу, без элементарного образования даже, только для заполнения вакансий, для комплекта… И водворялось знакомое всем на Руси бумажное благополучие! Так. обр., например, безграмотный механик-машинист с маленькой мельницы был взят на корабль прапорщиком по механической части. В другом случае простой телеграфист был поставлен на вспомогательный крейсер специалистом-техником по беспроволочному телеграфированию. И подобных примеров было много. Общий нравственный уровень этих гг. был не высок, а большое сравнительно жалование и офицерские погоны вскружили им головы; поэтому они относились к команде много хуже, чем все остальные офицеры, а в глазах команды не пользовались никаким авторитетом. Все вышесказанное относится особенно к судам вспомогательным, где процент прапорщиков запаса был значительный".

Здесь уместно будет набросать также несколько общих соображений об естественных причинах упадка всей качественной стороны личного состава нашего флота за последнее время, в период перехода от парусов к паровым двигателям на кораблях. Более детальная разработка этих соображений могла быть подготовлена только для 2-го издания книги и была выполнена при любезном содействии наших товарищей, работавших во флоте.

Выйдя из корпуса, прежний моряк во флоте, на судне, волей-неволей перерабатывался в смелого и решительного человека: там он быстро приучался к ответственности, к строгому взвешиванию своего малейшего поступка, своего распоряжения. В то время даже и вахтенный офицер должен был работать и трудиться; и служба его была нелегкая, к тому же ответственная; но самостоятельности он не был лишен, как теперь. Постоянная борьба со стихией, руководимая человеком и затем исполняемая людьми же, воспитывала и закаляла людей; плавать "чемоданом" тогда было нельзя… Все такие люди, негодные к службе, волей-неволей должны были оставлять службу во флоте. Среди тяжелой обстановки, среди непрерывного труда, напряжения и постоянной опасности им там не было места; ненужный балласт выбрасывали за борт… He то стало теперь. При постоянном численном недостатке в офицерах, вахтенными начальниками пришлось назначать молоденьких мичманов, недавно только еще сидевших на школьной скамье. Командиры не могли доверять такому персоналу. Их лишили самостоятельности. Когда надо входить в порт, выходить из него, когда надо разойтись в море с другим кораблем, особенно же ночью, командир обязательно вызывается на мостик. И за всю свою вахту, в отдельном плавании в особенности, такой вахтенный начальник в сущности не имеет никакого дела. Да и в остальное время у него нет решительно никакой работы, т. к. всерьез нельзя же в самом деле назвать работой все то, что он делает на корабле: он будит команду, приказывает ей соблюсти элементарную чистоту вокруг себя и на палубе, приказывает ей дать чай, обед, ужин, вызывает ее на молитву и т. п. Тем не менее, когда он стоит на мостике и с важностью следит за горизонтом, по ошибке его можно принять за настоящего вахтенного начальника. Но вот чуть показалось что-нибудь на горизонте, и… сейчас же нужна помощь командира. Самостоятельности никакой, за весьма редкими исключениями. А в большинстве случаев это — только аппарат ; он следит, чтобы исправно выполняли свои обязанности рулевые и сигнальщики, но сам он однако же очень часто хуже их знает эти специальности. Тут и в помине даже нет той "школы", в которой вырабатывались настоящие моряки.