Петр Худяков - Путь к Цусиме

Горько думать, что перед войной и во время войны были украдены так бесстыдно сотни миллионов трудовых народных денег; их собирали по грошам, а сколачивали эти гроши с трудом и лишениями, но еще больнее при мысли о всем, потерянном Россиею, благодаря Цусиме. Потеряны, погублены ее слава, ее положение Великой державы, обаяние ее военной силы, плоды трудов прежних поколений. На долгие годы "Россия обратилась в ничто [76]и не только на Дальнем Востоке, но и на Ближнем, и перед 3. Европой".

Тяжела и велика была та жертва, которую принесла наша родина под Цусимой, но дорогой, кровавый урок, полученный здесь нами, сразу раскрыл всей мыслящей России глаза и наглядно доказал ей всю несостоятельность бесконтрольных бюрократических "порядков" даже и в той области, где наша бюрократия считала себя особенно сведущей, непогрешимой и незаменимой, и где она с особенным усердием и заботливостью охраняла свои деяния от посторонних взоров. Несостоятельность деяний бюрократии в области военной и морской равно, как и в области международных отношений, оказалась до очевидности самая полная и застарелая… Дорогой ценой досталась нам эта горькая уверенность. Посмотрим же, что было нами сделано, кроме одних бесплодных сожалений, и какие меры были приняты для выяснения коренных причин пережитого нами бедствия, которое мы сами на себя навлекли.

Нашей первой Государственной Думе, усердно занимавшейся расследованием современных частичных погромов внутри страны, следовало вникнуть и в этот недавний, великий, всероссийский исторический погром, тяжелые последствия которого с болью в сердце и теперь еще переживает вся Россия. Хотя на старых основаниях управление армией и флотом было поставлено и вне ведения Государственной Думы, но своим веским авторитетным словом и своим нравственным влиянием, несомненно, она могла бы и должна была бы добиться того, чтобы произведено было подробное и гласное расследование всего, что предшествовало нашему позору под Цусимой, начиная с постройки эскадры, ее снаряжения, ее укомплектования личным составом, ее снабжения всем необходимым ей в пути, и кончая ее необучением и ее небоевыми планами.

Нельзя не пожалеть, что наша первая Государственная Дума за два месяца ее существования не нашла времени в своем распоряжении, чтобы сказать по этому поводу свое авторитетное слово; а пользуясь этим обстоятельством наше морское ведомство, во время самого разгара прений о местном погроме в Белостоке, назначило в Кронштадте судебный процесс о привлечении Рожественского и его штаба к ответственности… по делу об умышленной сдаче ими Японцам без боя того самого миноносца "Бедовый", на котором, покинув остатки вашего флота под Цусимой на произвол судьбы, они думали уйти во Владивосток. В этом процессе, который и всем своим ходом, и своим финальным аккордом производил на всех весьма странное впечатление, в роли обвинителей и судей выступили такие лица, которые подчинены главному деятелю, строившему и снаряжавшему нашу Балтийско-Цусимскую эскадру в поход; — а к лицам, которые были посажены на скамью подсудимых, было предъявлено обвинение не по существу той ответственности, которую они перед всей родиной на себя взяли, обязавшись обучить эскадру, подготовить ее к предстоявшему бою, разумно использовать все ее силы в походе и в бою, сберечь из них все, что можно было не подвергать явной опасности и гибели… На суде об этом и речи не заходило; а из всей громады актов, закончившихся печальной трагедией под Цусимой, был взят для выполнения правосудия один только малый эпизод, на котором гг. судьи имели возможность проявить по отношению к обвиняемым сначала с формальной стороны, — всю свою строгость, а затем по житейским мотивам — всю полноту своего милостивого отношения… Этот непрошеный комический финал к народной трагедии не мог, конечно, внести ни удовлетворения, ни успокоения в те многие тысячи пострадавших и осиротевших семей, где еще так недавно ручьями слез оплакивалась первая весть о семейном горе, связанном с событием 14 мая 1905 года.

Затем позднее в несколько лучших условиях был проведен процесс Небогатова; еще больше всколыхнулась бюрократическая гуща в процессе артурских самозваных героев [77]. Но все это еще не то, что нужно. Рассмотрены деяния "стрелочников, машинистов, начальников депо", но надо же заглянуть и в "управление" и в "контроль". Надо осветить и понять систему управления, породившую деяния отдельных лиц, — систему "цусимлян", заставлявшую видеть благополучие там, где и намека на него не было и быть не могло, — систему, вводившую в обман всех и вся…