Александр Мосолов - При дворе последнего императора

Маневры кончились парадом, на котором я в последний раз видел фельдмаршала Николая Николаевича старшего. Он так красиво делал заезд пред императором, салютуя своим жезлом, осыпанным бриллиантами, переливавшимися на солнце!

Здоровье Его Высочества не позволяло ему больше показываться, и он скончался через 5 лет, в 1891 году, окруженный лишь своими старыми, еще со времени войны, адъютантами, которые не покидали его до последней минуты и ухаживали за ним как сыновья.

После перерыва в несколько лет должность генерал-инспектора кавалерии перешла к его сыну. Следует отдать справедливость великому князю: он сделал много для воспитания и приведения в порядок нашей кавалерии. При нем она могла считаться одной из лучших в мире.

Что же касается характера Николая Николаевича младшего, то в нем преобладал атавизм Ольденбургского дома. Мать Его Высочества великая княгиня Александра Петровна, дочь Петра Георгиевича Ольденбургского, была весьма схожа характером со своими братьями, Александром и Константином Петровичами. Они все были очень способны, но крайне неуравновешенны, вспыльчивы и без достаточных задерживающих центров. К тому же Николай Николаевич, как мне говорили, унаследовал от своей матушки и ее мистицизм.

Александра Петровна еще с 70-х годов не жила более с мужем, переехала в Киев, где окружила себя священниками и монашенками, а впоследствии основала там монастырь и сама была пострижена.

Сын ее под влиянием супруги Анастасии Николаевны увлекся Филиппом и Папюсом и чуть не втянул в это увлечение императрицу Александру Федоровну, о чем петербургское общество в мое время много говорило. Полагаю, что со временем откроются факты, выясняющие эти события и, быть может, они переложат ответственность за крушение империи с одних плеч на другие.

У меня же эти неразгаданные события отчасти поколебали доверие к Николая Николаевичу. После роли великого князя, мною описанной, перед изданием манифеста 17 октября, когда он действовал под влиянием рабочего Ушакова, это доверие пошатнулось настолько, что я лично не ожидал ничего хорошего от назначения Его Высочества верховным главнокомандующим. Письмо его государю перед отречением последнего свидетельствует о крайне узком кругозоре и весьма невозвышенной душе. Да простит ему Господь его прегрешения, которые нам, людям той эпохи, так трудно оправдать.

Во Франции, в изгнании, Николай Николаевич не сумел воссоединить русских монархистов в единое целое и, не пожелав признать главенства великого князя Кирилла Владимировича, значительно способствовал бессилию наших легитимистов, лишенных возможности стать под единомышленное возглавление.

Великий князь Петр Николаевич был уравновешеннее брата и походил на родительницу меньше него. Слабого здоровья, почти чахоточный, он не проявлял никаких стремлений к власти. Хотя и человек одаренный, Его Высочество не вкладывал в свое дело генерал-инспектора инженерных войск той пылкости, которую проявлял Николай Николаевич к своей кавалерии.

Женатый на Милице Николаевне, дочери князя Черногорского, он мало вмешивался в политические интересы жены и держался в стороне от всяких интриг.

Перейдем к сыновьям великого князя Михаила Николаевича. Их было шесть, но один умер еще ребенком. Остальные пятеро были мало между собой схожи.

Старший, Николай Михайлович, видный, очень умный, отличался пристрастием к интригам. Начав службу в Кавалергардском полку, он покинул его под предлогом, что военные обязанности препятствуют его историческим трудам, к которым он имел не только действительное влечение, но и немалые способности. Но вне круга интересов он лишь критиковал и ничего не создавал. Из писем Его Высочества к царю видно, что он умел нравиться и обнаруживал несомненный ум, однако тщетно было искать в этих письмах хотя бы одну приложимую на практике мысль.

Николай Михайлович оставался в стороне во время войны. В яхт-клубе, где его любили слушать, едкая критика великого князя немало способствовала ослаблению режима. Всеразлагающий сарказм порождал в обществе болезненное отрицание авторитета царской власти. Императрица не терпела Николая Михайловича искренне и откровенно. Великий князь был одним из главных инициаторов коллективного письма великих князей, которое запечатлело рознь в императорской фамилии. Сосланный в свое имение на юге России, он не был в Петербурге, когда вспыхнула революция.