Александр Мосолов - При дворе последнего императора

Ввиду ограниченности средств семьи Танеевых и того, что Вырубова расходовалась на туалеты, сопровождая повсюду государыню, Фредерикс поднял вопрос о необходимости выдать ей вспомоществование. Ее Величество сама назначила сумму в 2000 рублей в год и не пожелала ее увеличить, когда граф выразил предположение, что этого будет мало.

Вскоре представился случай денежной выдачи, причем инициатива исходила от самой Вырубовой. Двор переехал в Царское Село, и по желанию царицы туда переселилась А. А. Она сообщила об этом Фредериксу, прибавив, что с радостью переедет, но что ей тяжело содержать дачу в Царском. Тогда Фредерикс принял за счет высочайшего двора и аренду, и содержание.

После своего появления при дворе Распутин подружился с Вырубовой и очень ее полюбил. Она была связующим звеном между ним и государынею.

Отмечу также как пример бережливости императрицы распоряжение, данное ею кабинету. Его Величества приобрели для великих княжон ко дню их рождения и именин по три жемчужины, дабы к их совершеннолетию у каждой было жемчужное колье. Князь Оболенский, в бытность его управляющим кабинетом, неоднократно докладывал, что это непрактично. Лучше, выждав случай, купить целые ожерелья и дарить великим княжнам по три жемчужины. Ее Величество признала, что это будет слишком большой единовременный расход.

В конце концов Оболенский с разрешения графа Фредерикса обошел приказание государыни и приобрел четыре хорошо подобранных колье. От них в указанные дни присылались императрице по три жемчужины в особом футляре.

Наиболее типичный пример бережливости императрицы относится ко времени официального визита короля Эдуарда Английского на Реведьский рейд в 1908 году.

Как всегда у англичан, число жалуемых орденов было крайне ограниченно. Почти всем, даже старшим лицам нашей свиты, были розданы вместо звезд и лент прекрасные и выбранные с большим вкусом подарки — по предварительно составленному списку. Более значительные подарки раздавались лично королем. Так, я получил из его рук еще задолго до отъезда удивительно красивый портсигар, сплошь покрытый черной эмалью, с ажурным бриллиантовым вензелем Его Величества. Получив подарок и видя, что и другим членам свиты король раздает подарки лично, я отправился к государю с теми вещами, которые я приготовил для английской свиты, и спросил, не раздаст ли государь их лично. Император сначала отказался, но в это время подошла Александра Федоровна и сразу его уговорила. Но, начав рассматривать подарки, она захотела изменить их назначение. Мне пришлось пояснять, почему это было бы не совсем удобно.

Время шло, и государь сказал:

— Если ты хочешь, чтобы я сам их раздавал, то некогда теперь делать перемены, — и спрятал вещи к себе в карман.

Императрица мне заметила:

— В другой раз представляйте мне заранее подарки на выбор. Я нахожу, что вы подобрали слишком дорогие.

Тут я показал только что полученный портсигар, и Ее Величество созналась, что он никак не дешевле мною выбранных. Государь в это время вернулся в отличном настроении. Видимо, всем его подарки понравились, да это было и неудивительно. Понсонби, один из старших адъютантов Эдуарда VII, выбирал со мною подходящий для каждою по его вкусу и положению подарок.

Государыня больше самого царя была убеждена во всемогуществе императорской власти. Мне вспоминается инцидент с «Готским Альманахом». Александра Федоровна не сомневалась в том, что наша цензура может с успехом запретить печатание тех или иных данных в иностранной прессе. Она отказывалась верить, что я в качестве заведующего придворной цензурой не могу наложить запрет на ежегодник, публикующийся за границею.

Как-то раз Фредерикс по возвращении из Царского Села сказал мне, что императрица весьма недовольна тем, что в «Готском Альманахе» под рубрикой «Россия» значится: «династия Гольштейн-Готторп-Романовых». Она требует, чтобы упразднили первые два имени под угрозой запрещения ввоза «Альманаха» в Россию.

Я давно знал этот вопрос. «Готский Альманах» ежегодно присылал нам корректурные листы, касающиеся России. Мы вносили все перемены, случившиеся за год. При этом я неизменно лично вычеркивал слова «Гольштейн-Готторп». Все исправления редакция аккуратно вносила в новое издание, а на вычеркнутое наименование династии внимания не обращала.

Как-то я сделал по этому поводу письменный запрос. Мне ответили, что, по мнению редакциии «Альманаха», наименование династии исторически точно (император Павел — сын герцога Петра Гольштейн-Готторпского) и изменено быть не может. Министр, которому я доложил об этом, приказал запретить ввоз «Готского Альманаха» в Россию.