Майкл Симс - Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса

Семнадцатого декабря литературный обзор издания «Глазго геральд» оценил Холмса намного выше, хотя и в этом первом положительном отзыве не обошлось без искажения фамилии автора. Рецензент писал: «Гвоздем программы» нынешнего номера «Рождественского ежегодника Битона» является рассказ A. Конейра Дойла, озаглавленный «Этюд в багровых тонах». В нем описывается убийство и сверхъестественная проницательность детектива, который строит расследование на научных методах и по сравнению с которым Огюст Дюпен у Эдгара Аллана По – жалкий любитель, а Лекок у Эмиля Габорио – просто ребенок. Он замечательный человек, этот мистер Шерлок Холмс, и его удивительный талант, и то таинственное убийство, которое он распутывает, так увлекают, что просто невозможно отложить журнал в сторону, пока не дочитаешь до конца. А что это за конец, мы не расскажем даже под пытками».

Два дня спустя рецензент журнала «The Scotsman» также похвалил Артура:

«Основное произведение в «Рождественском ежегоднике Битона» – это детективный рассказ г‑на А. Конан Дойла «Этюд в багровых тонах». Это, пожалуй, самая увлекательная история об изобретательности при раскрытии преступления, написанная со времен Эдгара Аллана По. Произведение просто гениально. Автор отказался от уже проторенных путей в литературе и показал, как настоящий детектив должен действовать, опираясь на наблюдательность и метод дедукции».

Статья завершалась следующим прогнозом: «У этой книги, вне всякого сомнения, будет много читателей».

Во второй половине 1880‑х годов, в годы своего пребывания в приюте «Саннисайд», Чарльз Дойл часто сидел снаружи на земле, рисуя карандашом и красками в альбоме, листы которого теребил легкий ветерок. Когда он сосредотачивался на мире вокруг себя, у него получались выразительные реалистичные работы, в частности эскизы его товарищей на пикнике. Он написал полную лиризма акварель, на которой изображены мужчина и женщина, мирно прогуливавшиеся на лужайке возле красивых каменных зданий «Саннисайда» со ступенчатыми фронтонами и металлическими колпаками над дымовыми трубами. Кроме того, Чарльз Дойл сделал набросок вида из окна: пара дерзких грачей, общавшихся на лужайке. Один из них ухватил червя и предлагал его второму. Под этим рисунком было подписано: «Можно ли представить себе большее бескорыстие?»

Чарльза Дойла очаровали изящные фиолетово‑зеленые пучки мяты, украшающие обеденный стол «Саннисайда», и он также запечатлел это на акварели. Он восхитился видом молодой кудрявой служанки, которая, стоя на коленях, мыла пол, при этом в луже было видно ее отражение – и сделал набросок этой сцены чернилами, затушевав затем рисунок акварелью. Молодая женщина, покраснев, попросила копию рисунка – и Чарльз Дойл не отказал ей 2. Судя по всему, он еще не утратил покладистости и очарования. Кроме того, он, очевидно, использовал свое творчество как способ общения с персоналом и другими собратьями по приюту. Однажды он позировал для групповой фотографии, держа в руке большой альбом.

Нередко Чарльз Дойл рисовал то, что никто из пациентов приюта не мог видеть вокруг себя. Например, он вообразил себе гигантскую белку, несущую младенца в шляпке. Иногда, как и его знаменитый брат Дики, Чарльз Дойл рисовал фей: крошечные фигурки прятались от дождя под шляпкой гриба, выглядывали из-за рождественских листьев остролиста и ягод, летели на диковинных птицах. Похоже, феи являлись семейным увлечением Дойлов. Однажды Чарльз Дойл, выйдя с альбомом наружу, нарисовал ночной вид строений «Саннисайда», красиво освещенных лунным светом, с бледными ангелами, в том числе в виде бесплотных лошадей, спускавшихся с облаков на лужайку.

На некоторых рисунках Чарльз Дойл изобразил, как он общался с загадочным сфинксом: он то целовал его, то ездил на нем верхом, то спасался от него. На одном из рисунков, подписанном словом «побег», было изображено, как Чарльз Дойл, прорвавшись через лист бумаги и сжимая рукой разорванный край, радостно танцует после своего избавления. Полностью одетый, с длинной бородой, Чарльз Дойл пожимает руку завернутому в саван скелету, который по-приятельски хлопает его по плечу. За Чарльзом контуром прорисован ангел, пытающийся схватить его за левую руку. Хотя Чарльз с готовностью жмет своей правой рукой кости скелета, его левая рука лежит у него в кармане, и ангел не может до нее дотянуться. В нижнем правом углу Чарльз Дойл написал: «Верный, как смерть».