Николай Черкашин - Я - подводная лодка !

Надежно укрыта и их тайная заводь, где они отдыхают, заряжаются электрической энергией и живой человеческой силой. Гавань похожа на высокогорное озеро, налитое в продолговатую каменную чашу с неровными краями. Рубки подводных лодок торчат над водой черными плавниками. В одном месте чаша треснула, и сквозь расщелину субмарины выбираются в море по лабиринту гранитных каналов-коридоров.

Город нависает над гаванью гроздьями домов, прилепившихся к скалам. Он всматривается своими окнами в темную зелень бухты, будто в линзу, сквозь которую можно разглядеть зыбкие тени погруженных подводных лодок. Вот одна, яростно взбурлив "озерную" гладь, всплывает с тяжелым вздохом, и длинное, узкое тело её вытягивается поперек гавани.

Женщины приникают к окнам: "Не мой ли там?" Они угадывают это, даже не видя бортовых номеров. Подсаживают детей на подоконник: "Во-он папина лодка!"...

И если папа стоит сейчас в рубке у неопущенного перископа, он может повернуть его в сторону дома и увидеть сквозь мощную оптику большое окно, а в нем - родные лица.

Вместо главной городской площади - гавань, и все улицы ведут к ней. Приезжему человеку странно видеть силуэты кораблей в просветах между домами. А корабли стоят почти у самых стен, так что мостики едва не трутся о балконы. В здешних квартирах слышны авральные звонки и выкрики швартовых команд, басовитое клохтанье дизелей и хлесткие вопли лодочных сирен... Дома и корабли живут одними тревогами. Одни и те же ветры бьют и в борта, и в стены. Волны окаменевшего базальта раскачали город вверх-вниз, будто эскадру на мертвой зыби.

Северодар - столица подводников, и улицы его названы именами тех, кто много лет назад не вернулся к причалам. Больше трети века лежат их субмарины на подводных плато и в каньонах. Северные моря громоздят над ними ледяные надгробья.

Но что это?! Уж не всплыла ли одна из них?! Черные борта её ободраны до алого сурика, так что вся она почти красная, как недоваренный рак. Ватерлиния в зеленой бахроме водорослей. На мостике - люди в белых, не по сезону, фуражках. Подводная лодка не дрогнет и не качнется; она скользит по черному зеркалу бухты бесшумно, как призрак, и не поймешь, то ли она приближается к пирсу, то ли пирс надвигается на нее. А на пирсе черный строй экипажей в белых перчатках, оркестр, пестрая стайка жен и детей. С рубки жадно вглядываются в эту стайку: все ли пришли?

Ахнул отчаянно и радостно оркестр...

Вот неловко полетел с лодки бросательный конец - слишком давно не швартовались, отвыкли.

Юркий буксир подвалил к борту субмарины, осторожно стал поджимать её к причалу. Так подхватывают под руки изнемогшего путника перед ступеньками родного крыльца.

Закреплены швартовы. Выключены гирокомпасы. Отбой моторам.

- Смирно!

Пусть на берегу кутаются в шинели и шубы, а командир, по традиции, в одной тужурке и белой сорочке (встречающий адмирал знает, чего стоит этот шик) сходит с корпуса на причал. Нетверд его шаг, и адмирал сам спешит навстречу. Но рапорт чеканен, как дробь каблуков по трапу:

- ...Подводная лодка выполнила задачи дальнего похода. Материальная часть в строю. Готовы к выходу в море!

Крепкое рукопожатие.

- Надеюсь, обратно не торопитесь? - шутит адмирал.

- Не торопимся! - улыбается командир.

- Ну, давайте к семьям. Заждались. Через час ко мне на доклад.

- Есть.

Приподнимали жен, кружили на руках нетяжкий груз. И катились в снег с крутых причалов весенние белые фуражки.

Подводная лодка - морская гроза.

Под черной пилоткой - стальные глаза.

Сто лет назад в Санкт-Петербурге была заложена первая русская боевая подводная лодка "Дельфин". Штормовой ночью 1916 года она закончила свой век в Екатерининской гавани Александровска-на-Мурмане (ныне Полярного). От "Дельфина", первенца российского подплава, из Екатерининской гавани, гранитной заводи субмарин, пошли подводные силы самого мощного и современного нашего флота - Северного. От него повела родословную Четвертая эскадра океанских подводных лодок...

С орлом на мостике

Как и все великие армады, она исчезла, моя эскадра. Самая большая в мире из всех существовавших когда-либо подводных эскадр. Было время, когда в её состав входило столько субмарин, сколько насчитывала их у себя вся Германия перед началом Второй мировой войны, - сорок с лишним вымпелов.

Зона ответственности Эскадры простиралась от фиордов русской Лапландии до берегов Египта, она охватывала весь Атлантический океан от гренландских глетчеров до легендарного мыса Доброй Надежды, от Нордкапа до Кейптауна...