Михаил Горный - Поход на афганцев и бой на Кушке (1885 год)

Сарыковъ послали зарыватъ трупы, а нъсколько солдатиковъ отрядили для исполненiя другихъ генеральскихъ приказанiй. Человъкъ шесть изъ нихъ захотъли пошалитъ. Взяли они мъшечка четыре пороху, сложили ихъ рядкомъ и попросили одного солдатика поджечь ихъ. Солдатъ взялъ палку, зажегь и приложилъ къ пороху.

Тррахъ! Яркое пламя освътило вдругъ всъхъ, и солдатикъ опрокинулся навзничь. Другiе солдаты засмъялись:

- Вотъ, и не вятскiе мы, а хуже вятскихъ сдълали. Да, какъ увидъли, что солдатикъ лежитъ почти безъ движенiя, а все лицо у него опалило, кинулись къ нему, взяли и увели въ больницу.

- Вотъ, - говорили они потомъ: - на войнъ не попало, такъ послъ досталось бъднягъ!

21 марта капитанъ П - въ съ сотней джигитовъ отправился на рекогносцировку въ Кала-и-Моръ, а на слъдующiй день подполковникъ Алихановъ съ соткей казаковъ на Меручакъ. Возвратившись, они донесли, что афганцы очистили всю мъстность, по которой они проходили, а путь ихъ обозначился множествомъ свъжихъ могилъ, погибшихъ отъ ранъ, холода и голода и отчаяннаго бъгства.

Разскязывали, что начальникъ афганскiй Джарнейль, убъгая съ остатками своего отряда, получилъ письмо отъ гератскаго НаибъУль-Гукуме, въ которомъ послъднiй уговаривалъ его держаться противъ русскихъ кръпче, такъ какъ были высланы ему на помощь сильные отряды. Джарнейль, будто бы на это тольлко вскрикнулъ:

- Теперь уже ничего не надо, потому что все пропало!

Погода стояла самая скверная: то холодъ, то дождь, то снъгъ, а то и все вмъстъ. Но солдатики неособенно горевали: они выбросили, несмотря на холодъ, даже всъ подобранные у афганцевъ полушубки, потому что афганскiя вши, въ изобилiи ихъ наполнявшiя, сразу же дали почувствовать себя побъдителямъ. Въ лагеръ гремълъ оркестръ музыки, а пъсенники распъвали сочиненную капитаномъ П - вымъ пъсню:

Вспомнимъ, братцы-Туркестанцы,

Вспомнимъ дъдовъ и отцовъ,

Туркестанцевъ-молодцовъ!

Какъ они намъ завъщали

Безъ пощады врага бить,

Басурмановъ не щадить!

Вспомнимъ, братцы, про былое,

Какъ на Кушкъ на ръкъ

Удиралъ врагь налегкъ.

Утромъ рано, чуть свътало,

Мы въ обходъ скоро пошли,

А когда же разсвътало

Перестрълка загремъла,

Раздался орудiй громъ,

Тутъ и дъло заявилось

И сильнъй пошло потомъ!

И афганцы не зъвали,

Цъпь прорвать хотъли насъ,

Но зачъмъ было стараться,

Насъ нельзя остановить!..

Имъ пришлося убираться

Да и пушки отвозить...

Отвозить мы не давали,

Сами пушки забирали...

А афганцы удирали,

Туфли-ружья побросали,

Мы за ними вслъдъ идемъ,

Имъ въ догонку пули шлемъ.

Наша музыка играетъ,

Отрядъ дружно наступаетъ

Черезъ мостъ мы все идемъ,

Главный лагерь ихъ беремъ...

18-е марта

Будетъ помнить врагъ всегда,

Англичане и афганцы не забудутъ никогда,

А мы то же не забудемъ,

Это дъло помнить будемъ,

Какъ разбили мы врага

И утъшили Царя!

25 марта настала, наконецъ, Пасха. Ръдко кому приходилось провести такую Пасху, какую пришлось провести солдатикамъ, бывшимъ у Кушки.

Дождь, холодъ не прекращались; свъту Божьяго не было видно. Въ 12 часовъ ночи въ походной церкви начали служить заутреню. При возвращенiи вь палатки, солдатамъ роздали по два яйца, за которыми ъздилъ завъдывающiй хозяйствомъ въ г. Мервъ. Супъ хлебали пополамт съ землей. Вмъсто жаркого было подано жареное мясо.

- Эхъ, братцы, не то было бы въ казармахъ, въ Самаркандъ, - вздыхали нъкоторые.

- А дома я еще бы лучше наълся, чъмъ въ казармахъ, - говорилъ какой-нибудь изъ рекрутовъ.

- Въ томъ-то и дъло, братцы, что за моремъ телушка-полушка да рубль перевозу! И за то благодарите Бога, что живы остались!

Послъ объда играла музыка, и солдаты, для развлеченiя, палили изъ оставленныхъ афганцами пушекъ.

Такъ провелъ Пасху, на клочкъ земли, отбитой у враговъ, заброшенный въ глубь Азiи маленькiй отрядецъ въ то время, какъ тамъ, далеко, на Руси святой, по всъмъ городамъ и селамъ звонили всъ колокола, и веселился православный народъ!

Примъчанiя

{1} 6-й, 9-й и 11-й баталiоны, 1, 4, 7 батареи кръпостная.

{2} Мата - ваточная ткань.

{3} На двое сутокъ въ караулъ.

{4} 10 верстъ.