Владимир Чернавин - Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа.

Спускается Зеленый мыс к заливу высоким и крутым уступом, который надо было взорвать и срыть, чтобы образовать площадку для будущих сооружений. Это требовало больших земляных работ, которые трест решил сдать подрядчику. Частных подрядчиков в СССР нет, и поэтому трест решил не устраивать открытых торгов, а ограничиться рассылкой нескольким государственным строительным конторам технических условий работы, запросив о цене, за которую эти конторы возьмутся выполнить нужные работы.

Неожиданно в числе немногих соискателей выступило ГПУ. В предложении его было указано, что учреждение это берется выполнить работы по цене на 10 процентов ниже наинизшей из предложенных другими претендентами, срок же, поставленный в технических условиях, предлагает сократить. Таким образом, ГПУ оказалось вне конкурса. Отказаться от его услуг трест не мог: ГПУ наблюдает за экономической деятельностью всех предприятий, и если бы трест предпочел другого, более дорогого соискателя, ГПУ, несомненно, притянуло бы его к ответу за «разбазаривание народных денег». Пришлось подписать договор с ГПУ на работы у мыса Зеленого. Не помню суммы этого договора, но выражалась она, во всяком случае, в сотнях тысяч рублей, что и при тогдашней стоимости червонца (примерно 20–30 копеек за рубль) составляло немало.

Кроме подряда в «Севгосрыбтресте», ГПУ взяло еще несколько подрядов в Мурманске, а также вело постройку собственных домов для управления и служащих ГПУ. Мурманск же был одним и, сравнительно небольшим, участком Северо-Западной области, где ГПУ являлось производителем работ. До 1931 года ГПУ было самым крупным заготовителем экспортного леса в Карелии, проводило шоссейные тракты от портов Белого моря к границе Финляндии и вело огромные работы по осушению болот и выкорчевке пней. Начиная с 1931 года, когда под давлением заграничной прессы пришлось отказаться от экспортных лесозаготовок в Карелии, ГПУ перешло к заготовкам дров для Москвы и Петербурга на реке Свири, к постройке Беломорско-Балтийского канала, к рыбному промыслу: на Мурмане — сельди, на Белом море — сельди и семги. (С 1931 года ГПУ было единственной организацией, успешно заготовлявшей семгу для английского рынка.)

В других районах СССР хозяйственная и строительная деятельность ГПУ была еще значительнее. Не буду говорить о ней, так как это завело бы меня слишком далеко.

Секрет дешевизны работ ГПУ ни для кого не тайна: вся работа велась исключительно трудом заключенных. Чернорабочими были и крестьяне, и интеллигенция, многие, как я впоследствии узнал уже в Соловецком лагере, с университетским образованием. Инженерно-технический персонал состоял также из заключенных. В Мурманск чернорабочие и руководящий персонал были доставлены из Соловецкого концлагеря, куда были сосланы за «контрреволюцию» и «вредительство» на срок от 3 до 10 лет. Труд был бесплатный, рабочий день не нормировался: не выполнившие урока, рассчитанного на 16 часов, оставлялись на работе до ее окончания и лишались хлебного пайка и обеда, кроме того, на ночь уже не могли вернуться в барак. «Соцстраха», то есть взносов на социальное страхование рабочих, доходивших для других предприятий до 22 процентов от общей суммы заработной платы, ГПУ, разумеется, не платило. «Прододежды», «спецодежды», обязательной для других предприятий, ГПУ не выдавало: заключенные работали в той одежде и обуви, которые у них уцелели еще со времен ареста, так что многие были босы и полуголы.

Помещением для заключенных, работавших в пределах города, служила деревянная церковь, превращенная руками самих же заключенных в тюрьму: внутри были устроены нары в четыре этажа, кругом церковь была обнесена высоким деревянным забором. Для работавших у мыса Зеленого, заключенными же, из материалов треста были сколочены временные бараки. Таким образом, и жилые помещения рабочих ничего для ГПУ не стоили. Охрана состояла из заключенных — уголовников, бандитов, проворовавшихся и зарвавшихся чекистов и партийцев. Охрана получала лучшее помещение, усиленный паек, форменную одежду. «Вольнонаемных» было всего несколько человек, они получали жалованье.

Работы велись самым примитивным способом, как говорится, «хлебным паром»: все делалось вручную — лопатами, кирками, ломами; механизация не имела смысла при бесплатной рабочей силе в неограниченном количестве.

Единственным расходом был прокорм заключенных, но и это был небольшой расход: основу питания составлял килограмм черного хлеба, выпекавшегося самими заключенными из муки, которая доставлялась правительственными организациями почти даром. Кроме того, полагался «обед» — суп, то есть вода с небольшим количеством крупы, и каша — крупа с большим количеством воды.