Яков Гуревич: Ее звали Марией [Документальная повесть]

Евгений Иванович — убежденный сторонник поиска коллективного. Не потому, что сообща легче, вовсе нет. Просто ему очень хочется, чтобы как можно больше людей, особенно молодых, вовлекалось в орбиту поиска, проникалось к нему жгучей заинтересованностью, от которой рукой подать до вызревания в человеке ответственности за наследие, доставшееся от отцов-матерей, до духовного, нравственного мужания.

Но в такие вот минуты, когда не ладится, и ему трудно. Снова и снова перебирает варианты, строит новые догадки, прикидывает, сопоставляет…

Вечером Красовский пришел в редакцию газеты «Молодежь Молдавии».

Дружба с газетой у Евгения Ивановича старая и надежная. За несколько лет до этого вместе разрабатывали операцию «Голубой десант» — полуторатысячекилометровый поход на военных машинах-амфибиях по маршрутам боевых соединений, прославившихся при форсировании Днестра. Чуть позднее «Зеленый десант» вместе снаряжали — поход ветеранов и молодежи по местам сражений Первого Молдавского партизанского соединения.

И вот он снова здесь. Куда еще обращаться? Кого еще поднимать на поиск?

Редакция послала запрос в Центральный архив Министерства обороны. Есть ли какие-нибудь сведения о Марии Кулькиной? Известно ли что о командире эскадрильи капитане Юрии Антипове?

Ну, а пока надо продолжать. Ценное само по себе, сообщение Вольского не проливало тем не менее никакого дополнительного света, не давало ответа на главный вопрос — где именно, в каком месте искать. От чего же теперь оттолкнуться?

Кроме исписанных вдоль и поперек, истрепанных блокнотов, есть у Евгения Ивановича одна любопытная тетрадка. Завел он ее много лет назад, и не раз приходила она ему на выручку в самых сложных ситуациях. Составленная по данным военкоматов, разных архивов, воспоминаниям очевидцев, тетрадка содержит достаточно полные цифровые сведения о воинах, павших в боях за освобождение молдавской земли. Номер воинской части, название населенного пункта, месяц, число, количество погибших. Может, и на этот раз тетрадь подскажет выход?

Сапронов, помнится, говорил, будто 149-й полк, в котором он служил, оборонял тогда село Погребы. Полк занимал по фронту полосу километров в пять. Где же могли быть его тылы, в которых находились раненые, и куда направлялся Сапронов в тот памятный день? Помечены ли в тетради убитые из этого полка?

Евгений Иванович долго и внимательно вчитывался в скупые строки. Постепенно убеждался: не все сходится. К примеру, село Дороцкое, упомянутое Сапроновым, — это район обороны вовсе не 149-го полка, следовательно, попасть туда он никак не мог. Зато относительно 149-го полка в тетрадке оказались такие записи: «Лунга-7/5-2» и «Кошница-5/25-1». Это означало, что у с. Лунга 5 июля погибло 2 человека, у Кошницы 25 мая — один. Вот, оказывается, где располагался 149-й!

Он показал свои заметки Сапронову.

— Наверное, самолет упал правее, километрах в пяти?

— Знаешь, я уж и сам об этом подумывал. Подвела меня память. Надо бы выехать, на месте легче сориентироваться.

Не счесть этих неожиданных поворотов на поисковых тропах, а Красовский все никак не может привыкнуть. Едва лишь забрезжит вдали чуть приметный лучик надежды — и сердце начинает неистово колотиться, сообщая всем действиям и мыслям учащенный ритм. Успеть бы, не остановиться на половине пути!

И сейчас — то же. Можно бы подготовиться к поездке, дождаться геофизиков, так нет же — скорее, скорее!..

Там, где весной сорок четвертого были тылы 149-го полка, ныне располагается полевой стан второй тракторной бригады колхоза «Фруктовый Донбасс». В свое время многие механизаторы этой бригады активно участвовали в операции «Танк» — орудовали лопатами, помогая срывать берег реки, цепляли в воде тросы, до угрожающего рокота напрягали мощные моторы своих тракторов, силясь вырвать из метровой толщи речного ила «тридцатьчетверку» — скорбную память войны.

Увидели Евгения Ивановича, закричали весело, возбужденно:

— Что, еще один танк нашелся?

Красовский, вопреки обыкновению, веселого тона не принял. Усталость последних дней уже давала себя знать. Выждал, пока утихло оживление, после тихо сказал:

— Говорят, в войну самолет здесь где-то упал. Не слыхали?

На полевом стане воцарилась напряженная тишина. Посуровели лица, исчезли улыбки. Так всегда бывает, когда среди забот и радостей нашей повседневной жизни, в суматохе будней зловеще напомнит о себе тревожный голос войны.