Андрей Жариков - Солдатское сердце

Справа и слева от прожектористов, совсем рядом, разместились артиллеристы. Они подтащили свои орудия тихо и незаметно. Солдаты подносили ящики с боеприпасами.

По глубокой траншее бесконечно шла цепочкой пехота. Каски воинов поблескивали, когда вспыхивали огни ракет. Для бывалых фронтовиков все это не ново. Обычное «коварное затишье», а новичкам казалось, что они уже попали в бушующее пекло боя. Всюду стреляют, всюду разрывы, всюду мерещится противник. Но это еще не то, что предстоит впереди…

К битве за Берлин готовился и противник. В воззвании от 14 апреля Гитлер писал:

«Мы предвидели этот удар и противопоставили ему сильный фронт. Противника встречает колоссальная сила артиллерии. Наши потери в пехоте пополняются бесчисленным количеством новых соединений, сводных формирований и частями фольксштурма, которые укрепляют фронт. Берлин останется немецким…»

Да, фашистское командование еще располагало боеспособными группами армий, которые прикрывали подступы к Берлину, к Саксонии и промышленным районам Чехословакии, Австрии. Берлин и его центр находились под защитой хорошо вооруженных войск и многочисленных отрядов, сформированных из жителей города, размещенных на трех рубежах обороны. Строились баррикады, противотанковые заграждения, завалы, бетонированные сооружения. Окна домов укреплялись и превращались в бойницы. Каждая улица, площадь, переулок, канал, мост — укрепленный узел обороны. Все, что можно было бросить против советских войск, было использовано.

Знало ли об этом в те дни советское командование? Да, конечно. Четко и постоянно работала наша разведка, переходили линию фронта немецкие солдаты и офицеры, простые немцы, которые понимали, что авантюрные планы Гитлера ведут только к гибели людей, и сообщали сведения штабам о характере обороны немецко-фашистских войск.

Разведывательная авиация 1-го Белорусского фронта шесть раз производила съемки Берлина, всех подступов к нему и оборонительных полос. По результатам фотосъемок, трофейным документам вражеских штабов и опросам пленных и перебежчиков составлялись подробные схемы, планы, карты, которыми снабжались штабы и командиры до рот включительно. Был изготовлен точный макет города с его пригородами, который был использован на совещании высшего командного состава фронта, когда решались вопросы штурма Берлина и боев в центре города.

Все: пехота, артиллерия, инженерные части, прожектористы и где-то сзади мощные танковые армии, на танках — автоматчики, — в ожидании команды. Командующие армиями, командиры корпусов и дивизий, посматривая на циферблаты часов, находясь на своих наблюдательных пунктах, тоже ожидают команду сверху, хотя время начала уже определено. Командиры батальонов и рот, заместители командиров по политчасти — в атакующих цепях.

На командный пункт командующего 8-й гвардейской армией генерала В. И. Чуйкова в три часа ночи прибыли Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, член Военного совета генерал К. Ф. Телегин, командующий артиллерией фронта генерал В. И. Казаков. Волнующие минуты. Все говорят вполголоса, хотя до противника добрых полтора километра. Даже когда пили горячий чай в добротно построенном убежище, никто из генералов не решался нарушить эту торжественную тишину, ожидание начала заключительного аккорда многих тысяч пушек, гаубиц, минометов, реактивных установок «катюш».

О чем в эти минуты думал полководец? На этот вопрос он ответил позже в своей книге:

«Размышляя о предстоящей операции, я не раз возвращался к величайшей битве под Москвой, когда мощные вражеские полчища, сосредоточившись на подступах к столице, наносили сильные удары по оборонявшимся советским войскам. Еще и еще раз перебирал в памяти отдельные эпизоды, анализировал промахи сражавшихся сторон. Хотелось до деталей учесть опыт этого сложного сражения, чтобы все лучшее использовать для проведения предстоящей операции и постараться не допустить ошибок».

Ошибки на войне дорого обходятся прежде всего солдатам. За ошибки на фронте платят жизнью людей.

Наконец секундная стрелка часов побежала последний круг. Ровно пять утра 16 апреля. Иван Мамонтов вдруг почувствовал, как под ногами вздрогнула земля. В то же мгновение все вокруг озарилось желтоватым светом; а затем раздался необыкновенной громкости удар, словно рядом разорвалась сверхбомба; и все загрохотало так мощно и громко, что Ивану стало и радостно и жутко.

Гром артиллерии заглушал то и дело залп «катюш», полосующих огненными длинными стрелами предутреннее небо. Потянул сырой, крепко пропитанный пороховым дымом ветерок, который принес гарь, отчего в горле першило, как от крепкой моршанской махорки. Стреляли почти 22 тысячи орудий и минометов.