Альваро Прендес - Военный летчик - Воспоминания

На этот его монолог ушло гораздо меньше времени, чем необходимо для описания эпизода.

В конце концов после его поспешных команд, отдаваемых громоподобным голосом с соответствующими комментариями, наша группа отдаленно напоминала строй. Что касается меня, то я шел, напрягая все мышцы, не дыша, чтобы не привлечь к себе внимания сержанта, не нарушить неписаных законов училища. Следовало ходить так, чтобы тебя не замечали. Избегать встреч со старшекурсниками. Не попадаться им на глаза, где бы то ни было, поскольку встреча с ними не сулила нам ничего хорошего. Придраться к нам можно было за самые незначительные нарушения. Можно было получить замечание, даже если ты заранее подготовишься, чтобы пройти мимо них. Ботинки, например, начищенные, но не сверкают как зеркало. Неправильно надет шлем… Если же не было видимой причины, что случалось крайне редко, тогда выносилось общее, абстрактное «обвинение» - отсутствие воинской выправки.

Каждое нарушение, допущенное курсантом, строго учитывалось, и все нарушения суммировались. Так, нередко в рапорте командира о поведении курсанта отмечалось сразу до десятка нарушений. Когда сумма нарушений за шесть месяцев превышала 113, курсант мог быть отчислен из училища.

За допущенные нарушения курсанты подвергались дисциплинарным взысканиям. Те, кто допустил три и более нарушений, лишались увольнения, а в случае повторения нарушения - арестовывались и содержались на гауптвахте. За мелкие пререкания курсанты получали наряды вне очереди.

Я лично первые шесть месяцев в увольнении был всего один раз.

В первое утро пребывания в училище я получил все необходимое обмундирование и должен был заучить наизусть номера винтовки и штыка, знать свое место в строю: третье отделение, второй взвод, первая рота. Кроме того, нужно было запомнить свой личный номер - обращение в училище было только на «вы» и по номеру. Я твердо усвоил, что если не буду знать номера других курсантов, то окажусь в трудном положении и за это мне объявят взыскание. Одновременно нам следовало запомнить бесконечно большое количество военных терминов: гарнизон, шомпол, поясной ремень, скребница для чистки лошадей… Я получил карабин «спрингфилд» и к нему 120 патронов, которые, как и тумбочка, превратились в моих злейших врагов - из-за них мне объявляла больше всего замечаний при различных проверках.

Получив свое имущество и оружие, мы направились в подвальное помещение, где размещался первый курс. Под руководством старшекурсников, смотревших на нас свысока, мы сразу же принялись наводить порядок в спальном помещении.

Главное здание училища очень напоминало небольшой средневековый замок. Вспомогательные постройки вокруг этого здания занимала рота солдат. Здесь же располагались склады, конюшня; рядом - выводной круг для верховой езды, а в южной части территории - стрельбище. Все содержалось в чистоте и образцовом порядке.

Распорядком дня курсанта военного училища предусматривались непрерывно! следовавшие одно за другим учебные занятия, физическая подготовка, учения и различные построения. Все делалось быстро, при условии строгой дисциплины и дополнялось тренировками с подъемами по тревоге. Горнист подавал сигналы «В ружье», «Пожар» или «Общий обор», как правило, в самое неудобное для курсантов время суток, обычно рано утром. Этим сокращалось и без того короткое время, отводимое для сна. Короче говоря, для отдыха у нас оставались буквально считанные минуты.

Таким образом, курсант должен был превратиться в робота, мгновенно и беспрекословно выполнять полученный приказ, быть подобием машины, как любил говорить один из преподавателей тактики. За первые месяцы, невообразимо трудные, каждый из нас потерял с десяток фунтов веса. Во-первых, от чрезмерной физической нагрузки, во-вторых, из-за плохого питания.

Постепенно мы становились тощими и выглядели смешными и нелепыми, с большими ушами, опаленными солнцем, с коротко остриженными, согласно требованиям устава, головами.

Офицеры штаба армии часто проводили в училище многочисленные проверки. Одним из главных показателей уровня подготовки курсантов считались внешний вид и вес. Приезжавшие к нам с инспекторскими проверками офицеры, толстые, с огромными животами, глядя на худеньких, истощенных курсантов, возмущенно говорили начальнику училища: «Что это такое? Куда мы идем? Ваши курсанты разжирели как свиньи!» После таких проверок резко возрастало число всяких занятий, ужесточалась дисциплина. Напутанные начальник училища, преподаватели и офицерский состав, естественно, вымещали злобу на курсантах.