Ян Гамильтон - Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны

В Англии министерства военное и народного образования не находятся между собой даже в шапочном знакомстве, и это не вина последнего министерства. Правительственные министерства лишены души, стремлений и сердца. Вся цель военного министерства заключается только в том, чтобы показать плательщику податей нечто осязательное: например, подростка в дешевом красном мундире, так, чтобы можно было вовремя дать ответ:

Вы вверили мне восемнадцать пенсов, смотрите, вот вам солдат! Принудили ли ребенка голод и мороз вступить в ряды армии или же его естественным путем влекло к почтенной профессии, это для них неважно. На нем красный мундир, и он существует. Да здравствует Британия! Если наша военная система и образовательные курсы будут по-прежнему пренебрегать насаждением древнего воинственного духа, которому одному мы обязаны своей свободой, опасения, а вместе с ними и всеобщая воинская повинность скоро должны постучаться у наших дверей. Я не завидую тем ощущениям, с которыми руководители английских школ читали выдержки из рапорта Королевской комиссии о войне в Южной Африке. Они должны были сознавать, как далеко зашли они в свое время, принимая все меры, чтобы отбить охоту у лучших из своих учеников в выборе военной карьеры. Что же касается до учителей правительственных школ, то они по своим убеждениям восторженные патриоты. Но многим ли из них когда-либо приходила в голову мысль, что душа мальчишки зеленщика должна быть воспламеняема тем воинственным огнем, который, может быть, когда-либо окажется для страны полезнее даже знания чтения, письма и арифметики? С нашим антивоенным воспитанием и армией, организованной на началах денежного вознаграждения, мы идем прямо по стопам Китая, который еще тысячу лет тому назад был настолько умен, что признал войну за наследие варварства. Оно так и есть; но не признавать законов войны — это значит передать управление миром в руки варваров. Мандарины отговаривали лучших своих людей от военной карьеры, полагая, что для войны более подходящи худшие. Много-много лет тому назад они сталкивались с вопросами, волнующими теперь наших западных идеалистов мира, и думали, что разрешили их. Теперь, в 1904 г., беспомощный, как прикованный Прометей, Китай глядит, как чужеземная война опустошает лучшую из его провинций. Война, в которой, как кажется, прямо или косвенно Китаю придется послужить наградой победителю. Никогда до сих пор мнение Рёскина (Ruskin) не подтверждалось лучше:

Все чистые и благородные искусства мира имеют свое основание в войне; великое искусство на земле процветало только в стране воинов… Великое искусство доступно только нации, основавшей его на битве… Когда я говорю, что война служит основанием всех искусств, я подразумеваю также, что она есть основание всех высоких доблестей и дарований человека. Мне было весьма странно открыть все это; это ужасно, но я убедился, что это несомненный факт.

Я пришел к убеждению, что общепринятое мнение, будто бы мир и гражданские доблести могут процветать совместно, совершенно недопустимо. Мир и пороки гражданской жизни совместно процветают. Мы рассуждаем о мире и науках, мире и изобилии, о мире и цивилизации; но я убедился, что муза истории соединяет не эти понятия; что на ее устах отождествляются мир и чувственность, мир и эгоизм, мир и смерть. Я усмотрел, что все великие нации научились правде слова и силе мысли на войне; что они были взращены войной и разорены миром; научены войной и обмануты миром; дисциплинированы войной и преданы миром; одним словом, они рождены были войной и испустили последний вздох во время мира.

Для нас было бы очень полезно, если бы эту выдержку знал наизусть каждый ребенок в английской школе. Здесь, в Японии, это было бы излишне. Когда во время маневров войска проходят известную местность, все школьники этой местности освобождаются на это время от занятий и расставляются шпалерами вдоль дорог, по которым ожидаются солдаты.

В Токио каждый раз, когда происходит торжественная отправка войск, собирают малышей обоих полов, чтобы дать им возможность пожелать Божьей помощи нашим дорогим, храбрым солдатам. В их школьных комнатах висят портреты героев и картины битв. Японцы имеют за собой нравственные качества их матерей и отцов, которые, в свою очередь, представляют продукт поколений отцов и матерей, воспитанных на идеях самопожертвования и верности долгу. Если они желают сделать из каждого мужчины настоящего боевого солдата, они знают, что начинать нужно с самого начала и вселять в детях необходимые идеи, как только они начнут лепетать. Прохождение на параде 5-го германского армейского корпуса произвело на меня гораздо меньше впечатления, чем маршировка маленьких японских мальчиков и девочек, шедших попрощаться с их солдатами. Вот где идут, — сказал я самому себе, — всесветно знаменитые и непобедимые армии 1920 года!