Дэвид Бекхэм: Моя команда

«Дэвид весьма разочарован и удивлен, узнав об указанном заявлении, и считает, что его использовали как заложника в политических играх вокруг выборов президента «Барселоны». У советников Дэвида нет никаких планов встречаться с г-ном Лапортой или его представителями».

Теперь я уже знаю, что «Манчестер Юнайтед» сожалеет о том, какой способ был выбран с целью сделать информацию о «Барселоне» широко известной. Клуб находился тогда под давлением, причем как со стороны СМИ, так и собственных биржевых маклеров. Ведь если происходило что-либо существенное в плане финансов, то они должны были дать знать об этом лондонскому Сити. Однако, если говорить обо мне, суть была вовсе не здесь. Я ведь только что услышал правду, не так ли? И какой же она оказалась? Меня не просто выставили на продажу, а довезли на тележке до самой кассы. Что-то внутри меня необратимо сдвинулось. В ходе всего сезона я питал всяческие сомнения насчет своих отношений со старшим тренером «Манчестер Юнайтед». Но теперь впервые надломилось нечто иное, мои отношения с клубом, и от этого сердце буквально разрывалось. Мне надлежало теперь серьезно задуматься о том, чтобы начать карьеру вдали от «Олд Траффорда» — и это после того, как я всю свою жизнь считал выступления за «Юнайтед» единственным, что мне хотелось делать.

«Барселона» — великий клуб. Это касается его истории, традиций, игроков — вообще всего. Меня здесь чтили, хотели видеть в своих рядах. Точно такое же уважительное отношение к себе я чувствовал и в тех случаях, когда слышал о двух знаменитых итальянских клубах, которые тоже интересовались мной. Тем не менее, как только я понял, что покинуть «Олд Траффорд», то глубоко в душе видел лишь один клуб, куда меня действительно тянуло. Клуб, столь же великий, как «Юнайтед», и за долгие годы добившийся еще более впечатляющих успехов. Команда, куда на сегодняшний день входили некоторые из числа лучших мастеров кожаного мяча на планете. Словом, с чисто футбольной точки зрения для меня существовал только один вариант. Это стало еще более очевидным с того момента, когда президент этого клуба, Флорентино Перес, дал нам знать, что проявляет интерес ко мне. Речь, понятное дело, шла исключительно о мадридском «Реале».

Впрочем, данное решение не являлось чисто футбольным. Имелось еще очень много факторов, о которых следовало подумать. Ведь это была настолько огромная перемена в нашей жизни — для меня, Виктории и мальчиков, — что на первых порах нам было трудно даже пытаться разобраться, с чего начать обдумывание данной проблемы. Для Виктории, имевшей собственную карьеру, это был первый случай, когда столь важное и многостороннее решение принималось так быстро, почти экспромтом, да еще и вызывало у нее в душе такое чувство, будто она не в состоянии охватить его, рассмотреть с разных сторон и пощупать руками. Для мальчиков оно означало полное изменение всего, что было им знакомо. Для всех нас оно означало новый язык, новую культуру, новую жизнь. Мы много разговаривали на эту тему друг с другом, с нашими близкими, родственниками и друзьями. Но можно вести сколько угодно разговоров, а картина от этого все равно никак не становится более ясной. Было, правда, в этом деле одно соображение, где я испытывал абсолютную уверенность: если я не переезжаю вместе со своей семьей, то я никуда не переезжаю вообще. А пока мы возвратились в Англию, чтобы затем, проведя там несколько дней, снова улететь — на сей раз нас ждал Дальний Восток и рекламное турне, запланированное много месяцев назад. Я был настроен принять окончательное решение, прежде чем сбежать на другую сторону земного шара.

Воскресенье, 15 июня в нашем доме в Соубриджу-орсе. Много солнца, и просто идеальный день для семейного барбекю. На него собрались буквально все, чтобы помочь нам сделать самый трудный выбор, перед которым нам когда-либо приходилось стоять. Оставаться в Манчестере и подписать здесь этот новый контракт? Или покинуть Англию? Но куда? Получилось так, что в этот же самый день «Барселона» выбирала себе президента. Первое, что мне требовалось сделать, — это переговорить с «Юнайтед». Я знал, что отец-командир находится где-то далеко, в отпуске, так что я позвонил Питеру Кениону. Мне необходимо было знать, причем совершенно точно, на каком я сейчас свете. Я спросил у него, как клуб оценивает сложившуюся ситуацию и что думает на ее счет шеф.

— Знаете ли, Дэвид, если быть с вами честным, то нам кажется, что отношения между вами и старшим тренером уже никогда не смогут быть снова такими же, как прежде, — сказал Питер.