Келли Френч - Джунипер [История девочки, которая появилась на свет слишком рано]

Трейси вернулась через несколько минут, но задержалась, увидев слезы в моих глазах.

— Ой-ой, — сказала она. — Похоже, не стоило приглашать ее сюда.

Я был рад, что наша медсестра работала с Фредди.

— Нет, все прошло хорошо, — ответил я. — Очень хорошо.

Раньше я думал, что отделение интенсивной терапии — это грань между жизнью и смертью. Но чем дольше мы там находились, тем сильнее я убеждался, что мне выпал второй шанс. За то время, проведенное на шестом этаже южного крыла, я смог успокоиться. Я понял, кем я на самом деле являюсь. Джунипер была для меня поводом каждый день просыпаться на рассвете.

Я — не пустое место. Я отец, муж и писатель.

Моя девочка сидела у меня на коленях каждое утро, обычно одетая в шапочку, украшенную золотым снитчем [23] Снитч — также называемый Золотой снитч — золотистый шарик с серебристыми крылышками в квиддиче — вымышленной спортивной игре, в которую играют персонажи романов Джоан К. Роулинг о Гарри Поттере. , которую связала моя сестра Сюзи. Она переводила взгляд на книгу, потом снова смотрела на меня и трогала страницы. Показатель уровня кислорода в крови свидетельствовал о том, что она довольна. Читая четвертую книгу, мы оказались на Святочном балу, смотрели, как Гермиона спускается по лестнице, и качали головой, осуждая Рона за то, что он оказался таким идиотом.

«Мальчики могут быть очень глупыми», — сказал я своей дочери.

Я имел смелость дать ей совет по поводу свиданий. Я говорил, что не стоит искать плохого парня и затем приручать его, нужно постараться сразу найти хорошего. Кого-то, у кого были мозги на месте и кто каждое утро просыпался бы с четким планом в голове. Я советовал ей остерегаться парней, которые вращают нунчаки напротив постера с Брюсом Ли.

«Послушай, — обратился я к Джуни, — я знаю, что Дисней обладает огромной властью и что я не всегда смогу защищать тебя от его влияния. Рано или поздно их маркетинг доберется и до тебя, и ты захочешь одеваться в розовое и играть в принцессу. Мы с твоей матерью вытерпим всю эту чушь. Ты сможешь пригласить меня на чаепитие, и я притворюсь, что пью из твоей маленькой чашечки и соусницы. Ты даже сможешь попросить меня надеть тиару, и я это сделаю. Но мы будем надеяться, что ты в конце концов перерастешь все это».

Сгусток рассосался, отек спал, и кишечник Джуни стал нормально функционировать. У нее все еще случались эпизоды апноэ и брадикардии, но это происходило все реже, и она быстрее восстанавливалась. Октреотид снова боролся с хилотораксом. Когда количество свободной жидкости вокруг легких Джунипер сократилось, Трейси украсила заднюю стенку ее инкубатора кусочками скотча, походившими на маленькие флажки.

«Это чтобы отогнать злых духов», — сказала она.

Однажды я пел Джунипер «Hey Jude», когда зашла логопед. Джули села рядом с нами и стала подпевать. Вскоре наши голоса зазвучали в унисон, и Джуни смотрела на нас, ошеломленная. Или, возможно, она просто ждала, когда мы заткнемся.

Ее настроение было таким переменчивым: в одну секунду она сияла от радости, а в другую была уже мрачнее тучи.

Иногда и мое настроение резко ухудшалось, что невозможно было предвидеть. Я читал двадцать третью главу «Ордена Феникса» и дошел до эпизода, о существовании которого забыл: Гарри, Гермиона, Джинни и Рон пришли навестить отца Рона в больнице для волшебников имени святого Мунго и встретились со своим другом Невиллом Долгопупсом и его бабушкой. Невилл пришел к своим родителям, которые были доведены до сумасшествия последователями Волан-де-Морта. Пока Гарри и его друзья наблюдают, мать Невилла приближается к ним, одетая в ночную рубашку. Ее лицо исхудало и осунулось, а волосы поседели. Ничего не говоря, она подает Невиллу пустую обертку от конфеты, одну из многих, что она давала ему за долгие годы. Невилл благодарит ее, и она возвращается в постель, напевая что-то себе под нос. Когда она уходит, бабушка Невилла приказывает ему выбросить обертку, но Гарри замечает, как тот сует ее себе в карман.

Этот эпизод выбил меня из колеи. Джуни все еще лежала у меня на коленях, а я не мог удержаться от слез. Сколько силы было заключено в этой сцене: мать, тоскующая по своему ребенку, и ребенок, тоскующий по своей матери. Следующую пару часов я тихо сидел со своей дочерью, благодаря Всевышнего за то, что она в этой больнице, что у нее есть мать и отец, что она есть у нас и что мы с Келли есть друг у друга.

Все стало налаживаться… Мы с Келли смеялись, вечера проводили вместе и учились говорить о чем-то помимо ребенка.