Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер

В среду Джеральда отключили от аппарата искусственной вентиляции легких и перевели из отделения интенсивной терапии. Все шло хорошо — печень функционировала, шов не гноился — «огромный, кровавый разрез, называемый разрезом Мерседес, — вспоминала Ли, — шедший через весь живот». Состояние Джеральда оставалось удовлетворительным. На шестой день после операции Джеральд уже мог садиться в постели и разговаривать. Он никак не мог поверить, что пережил операцию.

Вскоре его перевели в крыло для частных пациентов. Он почувствовал себя хорошо настолько, что попросил принести ему рукопись новой книги и диктофон, чтобы он мог продолжить работу над автобиографией. Когда его спросили, не хочет ли он чего-нибудь особенного, он тут же попросил бренди, а когда ему отказали, поскольку после пересадки печени алкоголь исключается, сказал: «Правда, ведь у меня теперь новая печень!» Он быстро приходил в себя. Посетители видели прежнего веселого и жизнерадостного Джерри. Он даже пытался флиртовать с сестрами.

16 апреля Джеральда перевели в более комфортабельную больницу Кромвеля в Кенсингтоне. Трансплантант функционировал нормально, признаков отторжения не наблюдалось. Но Джеральд был еще слишком слаб, чтобы вернуться на Джерси и принять участие в церемонии открытия нового павильона суматранских орангутанов. Открывать павильон должен был сэр Дэвид Эттенборо (что он и сделал). Церемония состоялась 15 мая. Джеральд написал Дэвиду беспечное письмо, извиняясь за свое отсутствие. Это письмо оказалось последним в его жизни.

«Мне очень хотелось бы прогуляться с тобой по зоопарку и немного выпить. Если у тебя найдется минутка навестить меня после возвращения с Джерси, мне бы хотелось узнать твое мнение о нашей работе. Я буду очень признателен, если ты зайдешь. Помимо всего прочего, мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь о чем угодно, кроме печени. Я не должен жаловаться, операция прошла успешно, а без нее мне оставалось жить не дольше полугода. Поэтому я должен быть бесконечно благодарен. Но все же, если ты зайдешь повидать меня, это будет мне очень приятно. А если ты будешь вести себя хорошо, я даже покажу тебе свой шрам».

Речь Эттенборо на открытии павильона была очень прочувствованной: «Столько воды утекло с того момента, когда я познакомился с Джеральдом Дарреллом… Это произошло тридцать пять лет назад… Этот зоопарк, этот Фонд — все это детище Джеральда Даррелла. Ему удалось осуществить свою мечту с вашей помощью — и какие великолепные плоды приносит сейчас его дело! В мире есть люди, которые считают зоопарки вредными. Пусть они придут сюда! Есть и такие, кто считает, что зоопарки не смогут справиться с великой экологической катастрофой, угрожающей нашей планете. Как зоопарк может спасти животное от вымирания? Пусть они придут сюда!»

После операции Джеральд проходил курс химиотерапии, чтобы подавить оставшиеся в его организме раковые клетки. Курс был не интенсивным, но лекарства заметно ухудшили его состояние. «До химиотерапии Джерри чувствовал себя лучше, — вспоминала Ли. — Внезапно в середине мая у него резко подскочила температура. Врачи не стали переводить его в специальное отделение, но выписку отложили. Температура не падала, и его пришлось перевести в отделение интенсивной терапии».

Вряд ли причиной ухудшения состояния Джеральда стала химиотерапия. Чтобы предотвратить отторжение донорской печени, пациентам всегда прописывают сильнодействующие лекарства, подавляющие функционирование иммунной системы. Это делает пациентов очень уязвимыми для любых инфекций. У Джеральда началось заражение крови. Врачи пытались выяснить причину инфекции, но анализы ничего не показывали.

«Я думаю, что все произошедшее, — позднее замечал доктор Кристофер Тиббс, — было связано с совершенно другими медицинскими проблемами. У Джеральда начался панкреатит — его поджелудочная железа не могла работать нормально. Это означало, что послеоперационный период проходил совершенно ненормально. Пищеварительная система Джеральда функционировала неправильно, он не мог нормально усваивать пищу. Помимо заражения крови у него возникла диарея и проблемы с пищеварением. Эти проблемы привели к размножению бактерий в пищеварительном тракте — в тонком кишечнике. Время от времени эти бактерии проникали через стенки кишечника и попадали в кровоток, вызывая заражение крови и повышение температуры. Это продолжалось довольно долго. Возможно, те же самые бактерии поселились и в толстом кишечнике. В кровотоке мы могли воздействовать на них при помощи антибиотиков, но нам не удалось уничтожить бактерии там, откуда они в кровь попадали. Мы не могли ничего сделать с поджелудочной железой. Нам оставалось только свести прием иммуно-саппресантов к минимуму. Если бы мы полностью от них отказались, он бы потерял печень — и это убило бы его».