Юн Чжан - Дикие лебеди

До Лулуна было более трехсот километров, и для бабушки, которая никогда никуда не ездила, это означало дальнюю дорогу. Дополнительное затруднение представляли собой забинтованные ножки: бабушка не могла нести багаж, тем более с маленьким ребенком на руках. Она решила взять с собой младшую сестру — четырнадцатилетнюю Юйлань, которую звала просто Лань.

Поездка была опасной. Китай опять сотрясала война. В сентябре 1931 года Япония, непрерывно расширявшая свое влияние в регионе, предприняла крупномасштабное наступление на Маньчжурию, и 6 января 1932 года японские войска заняли Исянь. Два месяца спустя японцы объявили о создании нового государства, названного ими Маньчжоу — го («Страна маньчжур»), которое занимало большую часть северо — восточного Китая, то есть территорию размером с Францию и Германию, вместе взятые. Японцы утверждали, что Маньчжоу — го — независимая страна, но на самом деле ею управляли из Токио. Во главе государства поставили Пу И, последнего императора Китая, лишенного престола еще ребенком. Вначале он назывался «руководителем правительства»; позднее, в 1934 году, его провозгласили императором. Все это мало что значило для бабушки, почти лишенной связей с внешним миром. Большая часть населения фаталистически относилась к происходившему вокруг, поскольку что — либо изменить была не в силах. В глазах многих Пу И был законным правителем, маньчжурским императором и Сыном Неба. За двадцать лет, прошедшие после республиканской революции, в стране так и не сформировалось общество, способное выработать новую, немонархическую систему правления. Кроме того, у жителей Маньчжурии отсутствовало сколько — нибудь ясное представление о том, что они жители страны под названием Китай.

Жарким летним днем 1932 года бабушка, ее сестра и моя мама сели в Исяне в поезд и отправились на юг. Они покинули пределы Маньчжурии, проехав городок Шаньхайгуань, где Великая стена спускается с гор к морю. Когда паровоз с пыхтением мчался по прибрежной равнине, они могли видеть, как меняется пейзаж: в отличие от голой, коричнево — желтой почвы маньчжурских степей, земля здесь была темной, а растительность — густой, почти пышной по сравнению с северо — востоком. Миновав Великую стену, поезд повернул в сторону от моря и примерно час спустя прибыл в город Чанли, где они увидели перед собой здание с зеленой крышей, похожее на вокзал в каком — нибудь сибирском городе.

Бабушка наняла телегу и поехала по ухабистой пыльной дороге на север, по направлению к особняку генерала Сюэ, который находился километрах в тридцати, у стены городка Яньхэин, бывшего крупного военного лагеря, где часто появлялись маньчжурские императоры в окружении свиты. По этой причине дорога носила величественное название Императорского пути. Ее обрамляли тополя, сверкавшие на солнце светло — зеленой листвой. За ними расстилались персиковые сады, прекрасно плодоносившие на песчаных почвах. Однако бабушка, утомленная пылью и тряской, не могла наслаждаться чудесными видами. Все ее мысли были сосредоточены на том, что их ждет в конце пути.

Особняк с первого взгляда поразил ее своей величественностью. Огромные главные ворота охраняла вооруженная стража, застывшая по стойке «смирно» рядом с гигантскими статуями лежащих львов. В ряд выстроились восемь каменных столбиков для привязи лошадей: половина из них имела форму слонов, другая половина — обезьян. Эти животные были выбраны неслучайно: по — китайски одинаково звучат слова «слон» и «высокий пост» ( сян ), «обезьяна» и «аристократия» ( хоу ).

Когда телега через главные ворота въехала во внутренний двор, бабушка увидела перед собой лишь высокую пустую стену. В стороне она заметила вторые ворота. То был классический китайский прием: маскировочная стена, не дававшая посторонним заглядывать в чужой двор, а врагам — прицеливаться и стрелять через переднюю дверь. Как только они въехали во внутренние ворота, рядом с бабушкой откуда ни возьмись появилась служанка и бесцеремонно унесла ребенка. Другая служанка повела бабушку вверх по лестнице в гостиную жены генерала Сюэ. Войдя в комнату, бабушка встала на колени и коснулась головой земли со словами: «Здравствуйте, госпожа» — как того требовал этикет. Бабушкину сестру в комнату не допустили, а велели стоять снаружи — как служанке. В этом не было ничего особенного: родственники наложницы членами семьи не считались. После того, как бабушка отбила достаточное число поклонов, жена генерала позволила ей встать, формой обращения дав понять, что в домашней иерархии она занимает место младшей наложницы, что было ближе к статусу привилегированной служанки, чем жены.