Александр Гусев: Эльбрус в огне

На вершину мы поднялись за 8 часов. Теперь одна мысль: скорее вниз, но нельзя терять бдительности! Впереди ледяные склоны в несколько километров, а сорваться с них при спуске больше вероятности, чем при подъеме, да и силы у нас заметно поубавились.

Но спуск прошел благополучно.

Внизу у домика уже виднелись люди. Приветственно зазвучал сигнал сирены, стали слышны очереди автоматов, над домиком взлетали разноцветные ракеты, а из трубы густо валил дым, предвещавший праздничный обед.

И вот мы в объятиях друзей. А над нами сияет, освещенный солнцем, великий, ослепительно чистый Эльбрус, на вершинах которого развеваются алые стяги нашей любимой страны.

Ну разве можно забыть такой день?!

* * *

Вскоре в штабе фронта в Тбилиси мы рапортовали о выполнении задания. Командующий войсками Закавказского фронта генерал армии И. В. Тюленев вручил каждому правительственную награду...

Прошло много лет с той памятной поры, но каждый год, в день этого знаменательного восхождения, мы собираемся дома в Москве у одного из участников. К сожалению, нас становится все меньше, и на столе весь вечер стоят нетронутые бокалы с вином, налитые для тех, кого уже нет с нами. А нет многих. Вскоре после восхождения в период наступления советских войск на запад из разведки не вернулся Ника Персиянинов, в геологической экспедиции уже после войны погиб Андрей Грязнов, зимой в горах лавина засыпала Габриэля Хергиани. За последние годы умерли Евгений Смирнов, Леонид Кельс, Георгий Одноблюдов, Виктор Кухтин. А совсем недавно не стало Николая Гусака. Он повел молодежь по местам боев на Кавказе и умер в горах...

Однако я забежал несколько вперед и теперь вернусь к своему рассказу.

В конце февраля 1943 года оперативная группа по обороне Главного Кавказского хребта была расформирована. Альпинисты перешли в распоряжение отдела боевой подготовки штаба Закавказского фронта.

Некоторые горнострелковые отряды в первое время после освобождения Кавказа несли гарнизонную службу на перевалах и в ущельях. Весной вместе с саперными подразделениями они участвовали в разминировании троп, сборе трофеев, захоронении погибших. Однако летом 1943 года и эти отряды были расформированы.

Спустя много лет мне довелось встретиться с бывшим начальником штаба 1-го отдельного горнострелкового отряда полковником в отставке В. Д. Клименко. Он разыскал меня, прочитав мою книгу "От Эльбруса до Антарктиды", вышедшую в 1972 году. Этот отряд я инспектировал в 1942 году, когда он прибыл в распоряжение командования 394-й стрелковой дивизии. Затем роты горных стрелков проходили у нас на перевале, у высоты 1360, стажировку. Я знал людей этого отряда, а потому меня, естественно, интересовали их боевые дела.

Клименко рассказал много интересного о действиях отряда на Клухорском направлении, о взятии Клухорского перевала, о боях на северных склонах хребта в районе Теберды. От него я узнал о делах других горнострелковых отрядов Закавказского фронта.

В 1943 году работа по горной подготовке начала постепенно свертываться, была расформирована школа военного альпинизма, стали разъезжаться альпинисты. Одних отзывали на работу в гражданские учреждения, другие уходили вместе с войсками на запад. Поскольку моей военной специальностью являлась гидрография, меня направили для продолжения службы в Главное управление гидрометеорологической службы Красной Армии.

Летом 1943 года я улетел из Тбилиси. И долго еще седой великан Эльбрус провожал меня, сияя снегом, а я никак не мог оторвать от него взгляда - ведь жизнь моя сложилась так, что многое в ней было связано с этой сказочно прекрасной вершиной.

Эльбрус - это символ Кавказа, символ советского альпинизма, Эльбрус стал и символом битвы за Кавказ. Не случайно его величественный контур изображен на медали "За оборону Кавказа", которой награждено около 600 тысяч человек...

Осенью 1972 года мне позвонили альпинисты Второго московского часового завода. Они совершили поход в районе Клухорского перевала и на гребне, идущем от вершины Хакель, обнаружили следы боев. Осмотрели блиндажи на гребне, увидели сохранившиеся в скалах окопы. Напоминая о бое, во многих местах были разбросаны стреляные гильзы. Альпинисты нашли командирскую полевую сумку с полуистлевшим списком бойцов одного из подразделений 121-го горнострелкового полка.

Вскоре группа молодежи во главе с художником-оформителем Второго московского часового завода С. Л. Лавриновичем побывала у меня на кафедре физического факультета МГУ. С волнением брал я в руки принесенные ребятами патроны, гильзы, оболочки гранат, осколки снарядов. Долго рассматривал фотографии, ознакомился с содержимым командирской сумки. Судя по всему, заводские альпинисты побывали на перевале у хорошо знакомой мне высоты 1360.