Валентин Гафт: …Я постепенно познаю…

Как обаятельно чудачество,
Когда таланта очень много.
На сцене верит в обстоятельства,
А в жизни верит только в Бога.

Недолго ждать пришлось ей
свой счастливый случай.
«Ночь карнавальная» явилась тут как тут.
Была она везучей невезучей.
Всё в Люсе есть, «но без пяти минут».

И я, как ты, коплю года,
Чем вызвал зависть и злорадство,
Но сам не верю иногда,
Что лишь года — твое богатство.

Как клубника в сметане — Доронина Таня.
Ты такую другую поди поищи.
У нее в сочетаньи тончайшие грани,
Будто малость «Шанели» накапали в щи.

Он настоящий лицедей:
Меняет состоянье плоти,
Котов играя и вождей,
Прославился… на «Вашей тете».

Всё это правда, а не враки,
И вовсе не шизофрения:
В Крыму гуляли две собаки,
Поменьше — шпиц, побольше — Ия.

Ходит Саша гусаком
Из Ленкома да в Ленком,
Презирая все интриги.
Те, кто писал кипятком,
Нынче чешут языком,
А иные пишут книги.

Гораздо меньше на земле армян,
Чем фильмов, где сыграл Джигарханян.

И к тебе пришла фортуна,
Фарада, и ты поешь,
Но тебя в «моменто уно»
Не задушишь, не убьешь.

Чего не сделаешь за стольник,
Чтоб овладеть теплом сердец,
Был даже чайником Ярмольник,
Но унитаз — его венец…

В таланте у Мирошниченко
Все краски есть и все оттенки,
Но самая большая краска,
Когда лицо почти как маска.

Всю обнажить себя в искусстве —
Такая у Негоды страсть.
В картине оголила чувства,
В «Плейбое» — остальную часть.

У Вас, как и у всех, Митта,
Есть ахиллесова пята:
Вам Богом было суждено
Пятою вляпаться в кино.

Пишите, Ваш талант бесспорен,
А юмор, эрудиция
Пусть Вас не беспокоят, Горин,
У Вас всегда есть — дикция.

Я Сашеньку люблю давным-давно,
Он худ, опрятен, говорит любезно,
Но нюх такой на свежее говно,
Что рядом ковыряться бесполезно.

Хоть в Черном море, хоть в бассейне,
Когда плывет со мною Рейн,
Я думаю, что речку Гейне
Мы назовем «азохен вейн!»

Вам вообще не приходить бы,
И вообще б не появляться,
Ну а вы еще хотите
Так уйти, чтобы остаться!

Посаженный — курил чинарики,
Ходил в тюрьме туды-сюды,
И проросли там эти гарики
Без удобрений и воды.
Почти таблеточки, как шарики,
Но в них и зерна и плоды.
От всех болезней ваши гарики —
Три раза в день, после еды.

Гастролировал балет,
Все на месте — Миши нет.
Оказалось, он — на месте,
Остальные — просто вместе.

Устное сочинение во время
спектакля «Дядя Ваня»
Иностранно, но не странно,
Без загадок и без тайн
Чехов вам не итальяно,
Дорогой геноссе Штайн.
Всё чужое — ноги, руки,
Ваня — это не Джованни.
Не смотрел бы эту скуку
Даже лежа на диване.
Гром гремел, потели стекла,
Бесконечно дождик лился,
За окном земля промокла
И… спектакль провалился.
Просыпаюсь постепенно,
Окна настежь, а мне душно.
Сделай что-нибудь, Елена,
Чтобы не было так скушно.
На спектакль «Орестея»
в Центральном театре Армии
Вам с нашей армией не нужно
Осуществлять свои затеи.
Она годна для Сталинграда
И не годна для «Орестеи».

Хоть Шолохов — само очарованье,
Всяк в Тихий Дом зашедший на очаг
Запомни твердо: не теряй вниманья!
Период полового созреванья
У мальчика не кончится никак.

Два «Спартака» — один в Большом,
Другой в Большом футболе,
Но я б в театр не пошел,
Когда «Спартак» на поле.
Тогда мой театр — стадион,
Скажу, быть может, резко:
Хоть Григорович и силен,
Сильнее Костя Бесков.