Георгий Холостяков: Вечный огонь

Несмотря ни на что, высадка в целом прошла успешно. При подходе к берегу был убит капитан 2 ранга Кириллов, погиб затем и заменивший его капитан-лейтенант Шатаев. Но командиры корабельных отрядов самостоятельно довели выполнение боевой задачи до конца. Полк Главацкого высадился без больших потерь, в составе двух с лишним тысяч штыков. Он атаковал с тыла вторую линию немецких оборонительных рубежей, прорвал ее и, расширяя плацдарм, пошел навстречу нашим войскам.

А пока десантные отряды возвращались в свои базы, сила шторма достигла шести-семи баллов. С некоторых терпящих бедствие ботов пришлось снимать команды. Велся поиск нескольких пропавших...

Еще перед высадкой, когда только начинало светать, на наш НП неожиданно прибыл К. Е. Ворошилов.

Климент Ефремович нередко появлялся в таких местах, где представителю Ставки, казалось бы, быть совсем не обязательно. Однажды мне едва удалось убедить его отказаться от немедленной переправы на Чушку при сильном огневом налете противника.

А тут я, услышав голос маршала и выскочив из блиндажа, застал такую сцену. Ворошилов сердито отчитывает нашего радиста Владимира Нисонова за то, что тот, перебежав по открытому месту, вызвал минометный огонь немцев. Сам же маршал стоит на виду, высунувшись из хода сообщения, в своей приметной папахе... Пришлось весьма настойчиво попросить Климента Ефремовича пройти в укрытие.

Ворошилов был очень недоволен задержкой кораблей с десантом, хотя и видел, что творится на море. Когда же высадка удалась, настроение у него резко переменилось. Он называл моряков героями, от души жал нам руки.

Радость, как и неудовольствие, проявлялась у него несдержанно, горячо.

Две недели спустя, в ночь на 23 января, на другом, левом фланге большого крымского плацдарма начштаба флотилии Аркадий Владимирович Свердлов и я, волнуясь, вглядывались в темноту с наблюдательного пункта, устроенного в полуразрушенном здании на территории металлургического завода имени Войкова.

По проливу - от причалов поселка Опасное на этом же, крымском, берегу шел на тендерах, лидируемых катерными тральщиками и конвоируемых бронекатерами, первый эшелон десанта, нацеленного в Керченскую бухту.

В первом эшелоне - два батальона морской пехоты: 369-й и 393-й Новороссийский имени Куникова. Тысяча моряков должна была высадиться в портовой части Керчи, куда затем те же тендеры перебросят сосредоточенный у завода имени Войкова стрелковый полк. Общая задача - ударом через тылы противника, через порт, железнодорожную станцию и город помочь стоящей на окраине Керчи 339-й дивизии взломать вражескую оборону.

369-й отдельный батальон морпехоты формировался на Каспии. Но его бойцы уже считали себя старыми азовцами. Они приняли боевое крещение в десанте у Темрюка, участвовали в ноябрьском броске в Крым. А 393-й - куниковский батальон прибыл несколько дней назад из Новороссийска, и сразу почувствовалось: он в состоянии той особой внутренней отмобилизованности, какая бывает у закаленной боевой части, получившей передышку, но знающей, что ее вот-вот поднимут по тревоге.

Комбата Ботылева, которому дали отпуск по болезни, замещал начштаба майор Г. З. Ларионов. Однако командарм Петров, в распоряжение которого поступил батальон, решил, что Ларионову лучше оставаться при своих прямых обязанностях, а командовать батальоном будет замполит Старшинов. Запомнив его по новороссийским боям, Иван Ефимович был уверен: Старшинову, теперь уже майору, это по плечу.

Ведя батальон в новый десант, Николай Васильевич Старшинов еще не знал, что в Кремле подписан и завтра будет опубликован Указ, которым ему присваивалось за прошлые боевые подвиги звание Героя Советского Союза. (22 января 1944 года были удостоены Золотой Звезды Героя также капитаны 3 ранга П. И. Державин и Г. И. Гнатенко, капитан-лейтенант И. В. Леднев, командовавший теперь сипягинским дивизионом, старшины-мотоботчики Алексей Елизаров, Анатолий Емельяненко и Яков Швачко, несколько командиров азовских бронекатеров. )

Незадолго до посадки на суда Старшинов провел традиционный короткий митинг. Я был на нем, слушал горячие речи охваченных боевым порывом матросов. Потом развернул перед десантниками штурмовой Военно-морской флаг и вручил его - так решил батальон - снова Владимиру Сморжевскому. Уже не старшине, а младшему лейтенанту, командиру взвода автоматчиков, дважды кавалеру ордена Красного Знамени. В ушах еще звенел его высокий юношеский голос: