Ирина Дрягина - Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942–1945

Плавая на барже, мы видели наши прекрасные волжские города: Горький, Ярославль, Рыбинск, Кинешму, Царицын, Камышин, Астрахань и другие. Почти каждый год нашу баржу загружали в Камышине отличными арбузами. Загрузка шла вручную — бросали из рук в руки, при этом много арбузов падало и разбивалось. Мама поднимала этот бой, обмывала и из выжатого сока варила арбузный мед, на котором зимой пекла вкусные медовые пряники.

…Не могу забыть и бурю на Волге. Осенней ночью недалеко от Ярославля было тихо, наша баржа спокойно шла, привязанная толстым канатом к другой. Вдруг поднялся сильный ветер. Сначала на ровной глади воды стали появляться «барашки», затем волны все выше и выше поднимались и налетали друг на друга. Ветер быстро усиливался и уже стал серьезно «ходить» по поверхности баржи. Полетело за борт все — не только то, что было не закреплено, но даже столы и тумбочки. Вода стала заливать палубу. Наш легкий шатер из мешковины, устроенный на палубе от комаров, также быстро снесло за борт. Нас, детей, успели перетащить в каюту и закрыть от налетающего потока воды. Хорошо груженную баржу приподняло и бросило рядом. Раздался сильный треск от ее ломающихся балок. Было очень страшно. Нам казалось, что сейчас наша баржа разломится и мы все утонем. Но мы уцелели благодаря мерам, принятым капитаном парохода-буксировщика, который с началом бури развел наши три баржи в разные, далекие друг от друга стороны по реке. Буря быстро утихла. Мы все дрожали и смотрели на проплывавшие мимо деревья, вырванные с корнями, какие-то большие бревна, разбитые табуретки, лари, столы. Постепенно успокоились, пожалели о потерях, но радовались сильно — остались живы в такую бурю!

Кстати, о нашем пологе-шатре от комаров. Хотя он и спасал нас от назойливых насекомых, но ночью внутри полога нельзя было прислониться к нему, так как комары прокалывали своими хоботками ткань полога и ухитрялись сильно укусить.

Плавая с ранней весны до поздней осени на барже, мы имели возможность не только наблюдать за красотами берегов Волги, но даже была возможность перейти прямо с баржи (без трапа) на берег. Побегать, нарвать цветов, черемши, щавеля, чабреца и другой травки. Например, когда наша баржа поплыла по первому (старому) каналу, существовавшему до постройки канала Волга — Москва.

Такая тесная связь с родной Волгой давала нам возможность очень рано научиться хорошо плавать, крепнуть морально и физически. Так же как сибиряки чувствуют в себе силу духа и большие физические возможности оттого, что они выросли в Сибири, так и мы эту силу получали оттого, что мы волжане. Поэтому, например, когда в 1942 году на Кубани я оказалась в очень трудной ситуации, немцы были в 5–6 километрах, то воскликнула: «Я же с Волги!!! Переплыву и Кубань!»

Часто мы, уже подростки, свободно и надолго уходили из дома на реку с буханкой хлеба, ели его, макая куски хлеба в Волгу. Возвращались домой сильными, довольными и сытыми. В то время (1930–1940) Волга была чистой. Можно было спокойно пить ее воду без кипячения, зачерпывая в ведро сразу за бортом баржи, готовить пищу и чай.

Вместе со мной часто уходила на Волгу и Муся Бодрова, самая моя любимая подруга в школьные годы и на всю жизнь. Семья Муси переехала в Саратов и поселилась в нашем доме водников на улице Чернышевского. Отец Муси — Василий Семенович Бодров был большим военачальником-артиллеристом и имел в петлицах ромб. Но мы, дети всего двора, очень дружили с отцом Муси, всегда рады были побывать в их гостеприимной квартире и послушать его рассказы о простой, тяжелой деревенской жизни. Он советовал нам хорошо учиться в школе и больше читать книг. Муся училась в школе очень хорошо и помогала другим ребятам, особенно по русскому языку и литературе. Ее старший брат Иван стал летчиком и погиб в первые дни войны.

Василий Семенович Бодров летом 1941-го попал со своим соединением в окружение, с большим трудом они выбирались к своим. Хотя он и его бойцы сохранили оружие и партийные билеты, но Василия Семеновича долго и с пристрастием допрашивали в органах НКВД. Ему не раз задавали вопрос: «Почему вы не застрелились, а продолжали искать возможности выйти из окружения?»

Муся перед началом войны вышла замуж за своего однокурсника — студента Бауманского института. Решила уйти на фронт защищать Родину. О тех мытарствах, какие выпали на ее долю, она написала позже, когда уже стала известной писательницей, возглавляла Крымское отделение Союза писателей Украины, в книге «Мадонна с пайковым хлебом» («Роман-газета» № 8, 1990). Этот роман Марии Глушко (Бодровой) автобиографичен, но в нем отражена судьба миллионов наших женщин, которым выпало жить в то неимоверно тяжелое военное время.