Дэннион Бринкли - Спасенный светом. Что вас ждет после смерти

Существо из Света находилось прямо передо мной. Вглядываясь в него, я видел разноцветные призмы, как будто оно состояло из тысяч миниатюрных бриллиантов, каждый из которых переливался всеми цветами радуги.

Я начал осматриваться вокруг. Под нами находились другие Существа, походившие на меня. Они казались растерянными и мерцали медленнее, чем я. Наблюдая за ними, я заметил, что тоже стал мерцать медленнее. Это создавало ощущение дискомфорта, и я отвернулся.

Наверху тоже были Существа, только мерцающие значительно ярче и быстрее меня. Глядя на них, я снова ощутил дискомфорт, потому что также начал мерцать быстрее. Опустив взгляд, я посмотрел вперед на Существо Света, которое теперь стояло передо мной. В его присутствии я чувствовал себя спокойнее — мне казалось, будто оно испытывало те же ощущения, что и я, начиная с моего первого вздоха и до того момента, когда меня уничтожила молния. Глядя на это Существо, я испытывал уверенность, что никто не в состоянии любить меня и сочувствовать мне сильнее, чем оно.

Существо Света я никогда не рассматривал как мужчину или женщину. Много раз оживляя в памяти первую встречу, я могу утверждать, что ни одно из этих Существ не имело пола, что не мешало им обладать поразительной силой.

Существо Света словно поглощало меня, и я начинал видеть перед собой всю мою жизнь, все, что когда-либо со мной происходило. Казалось, прорвалась плотина, и все воспоминания, хранящиеся в моем мозгу, хлынули наружу.

Это обозрение моей жизни было не слишком приятным. От рождения и до смерти я выглядел весьма не симпатичным субъектом, черствым и эгоистичным. Глядеть этому факту в лицо было маленьким удовольствием.

Сначала передо мной предстало мое детство. Я видел себя, мучающим других детей, крадущим их велосипеды и издевающимся над ними в школе. Одной из самых впечатляющих сцен была та, где я дразнил мальчика, у которого на шее был зоб. Другие дети в классе тоже дразнили его, но я был самым худшим. Тогда мне это казалось забавным, но теперь, видя перед собой все это, я словно перевоплощался в бедного мальчугана, ощущая боль, которую ему причинял.

Передо мной возникали один за другим все неприглядные случаи из моего детства, а их было немало. С пятого по двенадцатый класс я участвовал по меньшей мере в шести тысячах драк. Я заново переживал каждую из этих потасовок с той разницей, что теперь был потерпевшим.

Я чувствовал не удары, которые наносил противникам, а испытываемое ими унижение. Многие из тех, с кем я дрался, это заслужили, но другие были невинными жертвами моего гнева, и сейчас меня заставляли их боль ощущать.

Я чувствовал горе, которое причинял моим родителям. Я рос неконтролируемым и гордился этим. Хотя они ругали и наказывали меня, я давал им понять, что их действия ровно ничего не значат. Отец и мать часто умоляли меня взяться за ум, и каждый раз я их разочаровывал. При этом я похвалялся перед друзьями тем, как обижаю родителей. Теперь я ощущаю их душевную боль, причиняемую поведением сына.

В моей школе в Южной Каролине родителей учеников, получивших двенадцать замечаний, вызывали для беседы, а учеников, получивших тринадцать замечаний, временно исключали. За три дня пребывания в школе я получил сто пятьдесят четыре замечания. Теперь таких учеников называют «гиперактивными» и применяют соответствующие меры, но тогда нас считали просто скверными и ни на что негодными мальчишками.

Когда я был в четвертом классе, рыжий мальчик по имени Курт каждый день подкарауливал меня возле школы и грозился избить, если я не отдам ему деньги, которые мне выдавали на завтрак. Я боялся и отдавал Курту деньги.

Наконец я устал ходить голодным целыми днями и рассказал обо всем отцу. Он показал мне, как сделать дубинку из пары нейлоновых чулок моей матери, насыпав в них песок и связав концы. «Когда он снова к тебе пристанет, вздуй его как следует», — посоветовал мне отец. Мой отец не имел в виду ничего плохого — просто он показал мне, как защищаться от старших ребят. Проблема заключалась в том, что после того, как я поколотил Курта и отобрал у него деньги, у меня развился вкус к дракам. С того момента единственное, чего мне хотелось, это причинять другим боль и быть «крутым».

В пятом классе Я провел опрос среди моих друзей и выяснил, кого они считают самым «крутым» парнем в округе. Все назвали крепкого мальчишку по прозвищу Бутч. Я отправился к нему домой, постучал в дверь и спросил у его матери, дома ли он. Когда Бутч вышел, я стал бить его и бил до тех пор, пока он не свалился на крыльцо, а потом я убежал.