Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Командир батальона подошел к Азаренко.

— Вы снимаетесь? Товарищ старший лейтенант, орудие придано батальону... Командир полка мне говорил... есть приказание...

Азаренко, слушая рассеянно пехотинца, наносил на мою карту маршрут. Через весь город. 6-я батарея стояла на позициях за Десной.

— Двести тридцать первый КАП получил срочную задачу... Все орудия, действовавшие в боевых порядках пехоты, приказано немедленно направить на южный берег Десны... Тут, в зарослях, должны быть еще два наших орудия. Я проеду по этой дороге на север? — спросил Азаренко, указав на колею, оставленную тягачом.

Расстроенный командир батальона продолжал:

— Орудие... единственная поддержка в батальоне... должны прибыть наши артиллеристы... Подождите, вернется командир полка, я доложу.

Азаренко развел руками, он не может удовлетворить просьбу пехотинца.

— Сочувствую, — Азаренко направился к машине, — сожалею, но... я не уполномочен... Товарищ лейтенант, не задерживайтесь.

Азаренко подал команду. Люди уселись в кузове. Машина прошла мимо скамейки и скрылась в зарослях [21] Помимо старшего лейтенанта Азаренко, в машине находились два младших командира, семь рядовых из штабной батареи и два телефониста взвода управления 6-й батареи. Никто из них в полк больше не вернулся. — Авт. .

Расчет собирался оставлять позицию. Орудие уйдет в тыл. Стоит возиться с тремя ящиками снарядов?

— Внимание... первое орудие... по пулемету... ориентир три... вправо десять... восемь снарядов...

Орудие открыло огонь. Телефонист и остальные пехотинцы затыкали уши.

— Стой... Отбой!

На улице, за изгородью слышались громкие голоса. Во двор вбежал пехотинец. Следом за ним — старший лейтенант-артиллерист, спросил сердито:

— Где этот неуловимый командир батальона? Лейтенант ответил, что он занимает эту должность.

— ...называет одно место, сидят в другом... словно в прятки играют... пехота!.. Битый час ищу. Я командир второго дивизиона двести семнадцатого ГАП.

Тягач выкатился на улицу. Я пожал руку пехотинцу. Раздраженный артиллерист изобразил на лице подобие улыбки и направился к лестнице, приставленной к стене. На крышу — мой НП — пришел новый хозяин.

Я стал подниматься в кабину. Завыли мины. Орудийные номера бросились в сад, к своим ровикам. Сорвался с места и водитель. Задерживаться нельзя, водитель нехотя взялся за рычаги.

Улица шла под уклон. В конце громоздятся завалы. Должен стоять упомянутый Азаренко указатель. Неужели я проехал и не заметил?

Водитель притормозил. Открылся узкий проезд. Путь кое-как расчищен, тягач прыгал на кирпичах, визжа гусеницами. В кабине появился запах пара. Откуда брызги? Из лужи попали на двигатель?

Из-под капота струится пар. Тягач стал, поврежден радиатор... Осколком мины пробит патрубок. Часть воды вытекла, а остаток нагрелся до кипения.

Водитель обмотал патрубок тряпьем и проволокой, обломком ветки заглушил пробоину в бачке. Конечно, его нельзя сравнить с Дуровым, но если снаряды рвались далеко, он проявлял находчивость. Пока собрался расчет, водитель начерпал из лужи воды.

— ...готово... можно двигаться.

Опять пар... Остановки повторяются через каждые 200–300 шагов. Вода выкипала. Греется двигатель. Номера, обжигаясь, заправляли радиатор.

По моим расчетам, орудие подходило к центру города. Карта тут бесполезна. Оставалось положиться на указатели. Спрашивать не у кого.

Узкая, с обеих сторон стиснутая завалами, улица привела к небольшому уцелевшему домику. На мостовой регулировщик поднял красный флажок. Орудие остановилось.

Появился молодецкого вида лейтенант с артиллерийскими эмблемами. Лихо сдвинута пилотка, выбрит, отдает белизной подворотничок, заправлен, что называется, щеголем, идет гордо, будто перед зеркалом. Чрезмерно уверенная походка лейтенанта составляла резкий контраст рядом с одинокой фигурой регулировщика среди безбрежных развалин.

— ...глушите двигатель! — лейтенант прошел мимо кабины, обратился к Орлову, тот промолчал. Лейтенант повернулся ко мне: — ...кто разрешил сниматься? Начальник артиллерии сорок пятой СД приказал всех возвращать обратно. Вы должны знать... с двенадцати ноль для всех, кто обороняет Чернигов, всякий отход... запрещен!

Мое орудие возвращалось в батарею, за Десну. 231-й КАП ушел еще утром. Если начальнику артиллерии 45-й СД об этом неизвестно, пусть лейтенант доложит. Мне нужно двигаться!

— Нет! Разворачивайтесь и... обратно на позиции! Меня возмущала бесцеремонность тона и требования, с которыми лейтенант обращался к Орлову. Дурная привычка! Разве лейтенант не знает порядка? Пусть уйдет с дороги!