Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Счетверенные пулеметы непрерывно посылали очереди. Немецкие машины разворачивались под ливнем пуль, набирали скорость. Горят. Три... четыре... Дорога в полусотне шагов, в воздухе еще слышен запах бензина... не улеглась пыль. В гречихе брошенные мотоциклы, тела погибших. Склонившись к рулю, на развороте застыл мотоциклист. Другой лежит, раскинув руки, лицом в землю.

Наконец-то я могу остановиться. Тихо, не слышатся выстрелы. Никто не кричал. Ноют ноги. Пересохло в горле. Мокрая одежда отягчала движения.

Подходили, шатаясь, командиры. Мои товарищи! В ушах еще завывала тоскливо смерть, а на лицах светилось торжество. Противник бежал!

От «моего взвода» осталось пять человек: капитан-артиллерист, старший политрук, капитан-пограничник, старший лейтенант-артиллерист, старший лейтенант-пехотинец. Подошел еще один — лейтенант-артиллерист [33] Помощник начальника штаба 235-го ГАП 21-й армии лейтенант Демченко В. В. — ныне полковник запаса, проживает в г. Житомире. — Авт. .

Позади, на фоне заходящего солнца, четко обрисовывалась коническая высота Белая. На востоке розовели поля. Группы людей брели, поднимаясь по склону. Южнее, в направлении села Окоп, двигалась пешая колонна. Много тех, кто принимал участие в атаке, оставалось в районе разгромленной позиции 105-мм батареи.

Я опустился на сиденье мотоцикла. Кто-то открыл пачку трофейных сигарет. Все закурили. Куда девались танки? Никто не знал.

Все мои недавние подчиненные старше, чем я. Моя командирская миссия пришла к концу. Куда идти? Всех занимал вопрос.

— Где генерал, возглавивший атаку? — спросил капитан-артиллерист. — Он был направляющим. Нужно оглядеться.

— Немецкая пехота ретировалась, часть машин ушла на Загребелье... остальные повернули на юг... Но куда исчезли танки? В обход Городища они не могли двинуться... речка, значит, там, — указал на север другой капитан, пехотинец. — Поэтому нам следует идти на северо-восток... к реке Суде. На восточном берегу, говорят, наши...

По-видимому, все в одинаковом состоянии. Кроме немецких пехотинцев и факелов над орудийными стволами я, кажется, ничего не помню. Видел танки, стреляли левее стогов, пехоту, убегавшую в беспорядке... Разворачивались мотоциклы, машины набирали скорость. Три-четыре, охваченные пламенем, горят на гречневом поле.

105-миллиметровая батарея произвела не менее ста — ста пятидесяти выстрелов. Дым разрывов еще стелется у стогов, в поле, и тянется к речке, скрыв заросли и подножие высоты Белой — последнего КП 231-го КАП. Возвышалась только вершина.

— Пошли... пристроимся к другим... вместе вернее, — предложил старший политрук.

Опускались сумерки. Мы шагали лощиной. Хотелось пить.

— Вода! — воскликнул капитан впереди.

Все прибавили шаг. Упершись руками, капитан прильнул к узкому ручейку. Пили все разом. Пили долго.

Двинулись дальше. Пограничник и пехотинец возвратились назад к роднику.

— Слишком твердо под ногами, — проговорил капитан. — Кажется, след гусениц, — он стал ощупывать землю.

Подсветили. Да... отпечатки траков. Прошел танк и не один.

— А может, трактор, а? — усомнился кто-то.

Нет... у тягачей шире гусеница, колея — уже. След оставили немецкие танки.

— Они, — решил капитан, — убоялись наших пистолетов и последовали за пехотой... не наскочить... Внимание, слушай мои команды, разобраться по два!.. Дистанция... пятьдесят шагов... Сигналы... короткий свист... стой, частый... вперед, свист без интервала... противник; все прочее голосом, команды дублируют все... потренируемся.

Капитан стал подавать сигналы. Раз, другой, третий.

— Ну, вот... а теперь, вперед!

Жужжат комары. В темноте подавала голос птица. Позади квакали лягушки. Мы уже порядочно отошли от ручейка.

— Внимание, ложись всем... Комиссар, пойдем со мной, — распорядился капитан.

Через десять минут оба вернулись. Капитан объявил: следы гусениц за оврагом повернули, танки двинулись, по-видимому, на север. Капитан решил идти дальше по дороге.

В темноте вырисовывался силуэт строения. Залаяли собаки. В степи хаты — одна, другая. Капитан ушел, и спустя немного, послышался сигнал «Вперед!». У ворот — две женщины.

— Кто занимает село? — спросил капитан.

— Никто, вы занимайте, — ответила женщина.

— В доме есть посторонние люди?

— Нет.

— Как называется село?

— У нас нет села...

— Ну... ваше поселение.

— Хутор.

— Называется как?

— А никак не называется, — женщина не прочь поговорить.