Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Тягачи, на крюках 152-миллиметровые гаубицы. И ни одного снаряда — ни в передках, ни в кузове. Приткнулась к гаубичному колесу перекошенная цистерна. Открыты заправочная горловина, сливной кран. Содержимое цистерны вытекло, но часть его осталась в углу на дне.

Водитель черпал котелком керосин и переливал в ведро. Когда оно наполнялось, Васильев добавлял автол. Орудийный номер размешивал досыльником все это, пока жидкость не принимала цвет солярки.

При смешивании происходили какие-то превращения. Но становилось очевидным, что автол растворялся в керосине под действием досыльника лишь отчасти. Как только жидкость приходила в состояние покоя, автол начинал опускаться на дно.

Орудийные номера высказывали разные мнения. Водитель первого тягача ныл: пользы не будет. Двигатели перегреются, заклинят поршни, оборвутся шатуны и т. д. Другие возражали. На малой скорости, с остановками, можно двигаться. Все готовы ехать на чем угодно, лишь бы не стоять на месте.

Заправка продолжалась, вызывая споры. Но все умолкли, когда появился Орлов. Он вместе с орудийным номером ходил за продовольствием в Давыдовку.

— Товарищ лейтенант, — кричал издали Орлов, — в Давыдовке немцы... на мотоциклах... уехали на Бубновщину...

Наступила тишина. За бугром, который лежал на севере, послышалась автоматная очередь. Спустя минуту она повторилась. По-видимому, немцы не так далеко.

Баки были заполнены почти на три четверти. Вперед! Тягачи шли по старому следу. В кабину стучал Орлов. Там, где осталась цистерна, повисло облако бризантного разрыва.

Прошло несколько минут. Сквозь гул слышался нарастающий вой. Снаряд! Первый разрыв лег в стороне. По-видимому, немцы начинали пристрелку дороги.

Гребень близко, и «цель» ускользнула. Орудия перевалили через бугор. Я решил избегать открытых мест и двигался лощиной.

Скоро показались хаты. Клубилась пыль. Машина? Чья? Не лучше ли остановиться? Вдруг немцы... Среди копен удобная позиция для обороны... Стой!

Облако пыли перемещалось довольно быстро. Стал различаться силуэт... кажется, тягач, СТЗ-НАТИ-5. На крюке 122-миллиметровая гаубица.

Обнаружив засаду, тягач заскрипел гусеницами и остановился. Перекатилась пыль. Из кабины прыгнул человек в синем комбинезоне.

Захаров... Вот встреча! Неужели оп, лейтенант Захаров, курсант 14-го классного отделения 1-й батареи Сумского артиллерийского училища? Дверь в дверь — наши классы, койки стояли в одном ряду. Два года мы гоняли коней манежным галопом, в нарядах сменяли друг друга, ходили в одном строю, вместе пели песни. Захаров — звонкоголосый запевала, неизменный участник самодеятельности, комсорг, а затем старшина 1-й батареи.

Рослый, статный лейтенант остановился на полушаге. Поддернул на боку планшетку и бросился навстречу.

— Так это ты?.. Готов был встретить кого угодно, но только не из тринадцатого классного отделения! Стосемимиллиметровые пушки? Откуда и куда?

Захаров мигал мохнатыми от пыли ресницами. Розовое веселое лицо его становилось все более озабоченным. Захаров назвал свой гаубичный полк. В первом дивизионе осталось семь орудий. Мало снарядов... Захаров старший на батарее. В огневых взводах одно орудие. Гаубичный полк получил задачу занять открытые позиции в Давыдовке.

— ...оседлать дорогу и держаться до последнего снаряда... окружение... слышал?

Захаров за все время встретил из выпускников училища только лейтенанта Белокобыльского. Двадцать лет спустя, на праздновании Дня Победы в Киеве, и я встретил его — полковника Белокобыльского. Мы остановились в одной гостинице, но об этом я расскажу в своем месте.

Под Луцком, на окраине села Копачевка, еще в первые дни войны мне попался на глаза курсант 14-го классного отделения Михлин, родом, помнится, из Пирятина; небольшого роста, широкоплечий, с боксерской шеей и квадратным лицом. Конная батарея, в которой он служил, двигалась в район позиций. Начался налет. Я не мог оставить свое место в строю. Михлин поднял руку. Мы издали приветствовали друг друга.

И вот еще встреча, и снова курсант 14-го классного отделения.

— В Давыдовке были немцы? Давно? Надо спешить, верно, командир батареи ждет на окраине, — заторопился Захаров.

Мы простились. Гаубица прошла и скрылась в облаке пыли. Я вернулся к машинам. Двигатели грелись, но ждать, пока они остынут, нельзя. Для поддержания топлива в пределах дизельной марки орудийный номер, стоя на крюке, взбалтывал досыльником беспрерывно горючее в баке.