Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

— Воентехник Карасев увез ствол третьего орудия... Передавал привет. Говорит... нет снарядов нашего калибра.

А как у остальных?

— Для стодвадцатидвух — и стопятидесятидвухмиллиметровых орудий есть несколько боекомплектов.

Командир батареи обещал, что подвезут.

— Ждем со вчерашнего дня. По-видимому, боеприпасы на том берегу. Васильев не слушал:

— ...Надо принимать какие-то меры... Давайте исключим из расчетов по четыре-пять десятков на орудие.

Каким образом?

— ...Не прибережем... виноваты будем, — продолжал Васильев, — придется стрелять прямой наводкой, попомните мое слово.

Скрыть наличие боеприпасов на ОП? Что за разговор?.. Во-первых, командир батареи сам вел учет, приблизительный, во-вторых, мои доклады слышат все на позиции!

— ...Как хотите... — недовольно ответил Васильев. — Там, — он указал в сторону НП, — не то, что у орудий... немцы нажали, они отходят... А нам... куда денешься? Нужен запас снарядов... мы пустим их в дело, когда придет время...

Доводы Васильева не лишены оснований. Командир батареи предупреждал относительно самообороны. Он-то на НП. Огневым взводам нужно полагаться только на себя.

Конечно, некоторые неточности в подсчетах допустимы. Но когда приходит нужда, каждый снаряд на учете. Ошибки, даже незначительные, воспринимаются как действие умышленное. И за это нужно отвечать.

Неудача наступления парашютистов, последовавшие сегодня перемены в обстановке, «юнкерсы» и грохот, доносившийся с востока, вызвали на ОП общую тревогу. Усилия наших подразделений ликвидировать плацдарм оказались тщетными.

— Вас пугает ответственность? — продолжал Васильев. — А вверенные нам орудия вы не боитесь оставить беззащитными? Или думаете ограждать их штыками?

В полночь, возвращаясь к палатке, я встретил политрука Савченко.

— Что это... заговор? Не стыдно? Слушают люди! Как это вы «не покажете»? — начал политрук.

— Стреляющий далеко от ОП, — возразил Васильев.

• — ...Командир батареи... единоначальник... он отвечает за боеспособность батареи... если он считает необходимым вести огонь... никто не имеет права противиться... Вы, командиры, приверженцы буквы устава, забываете, кажется, об этом?

— Вы подслушивали, товарищ политрук? — возмутился Васильев. — Подпольщик... Выступать в такой роли вам...

— Извините, — обиделся Савченко, — я выступаю только в одной роли... не затыкать же уши?.. Если начнете упорствовать, доложу командиру батареи. Вам известно положение на переднем крае?

— Нет, не известно... Передний край для меня проходит там, где выгорела трава в задульных конусах, и он тревожит меня больше, чем все остальное, — сказал Варавин.

Савченко стал говорить о контратаке и прорванной обороне. Мои веки слипались, и, не дослушав, я уснул.

Наступило утро 4-го сентября. В 7.00 батарея открыла огонь. Савченко ходил между орудиями, кажется, считал ящики. Потом завернул к буссоли.

— Снаряды, братцы вы мои, не сухари... один на двоих не разделишь... У меня кое-что записано, можете не сомневаться. Вы доложили четыреста сорок, а на самом деле сколько?

— Столько, сколько названо в сообщении, переданном на наблюдательный пункт... Четыре сотни и четыре десятка.

— Нет... неправда! — возразил Савченко.

— Как... неправда? Старший на батарее пользуется данными, которые сообщают командиры орудий... И заниматься бухгалтерией не его дело. Орудие по уставу вверено сержанту. В порядке выполнения своих обязанностей командир орудия докладывает обо всем, что касается личного состава, материальной части, боеприпасов и прочего... он обязан говорить правду, а мы с вами... принимать его слова на веру... выворачивать солдатские вещмешки я не желаю и вам не позволю...

— Но командиры орудий... обманули... тут особый случай... и при чем... вещмешок? — возмутился Савченко.

— Так... значит, когда мир и благодать, есть кому считать снаряды, изобличать неправду, а когда строчат автоматчики, все это милостиво возлагается на совесть командира орудия... Поступай, как хочешь... Нет... бухгалтерские нравы на огневых позициях недопустимы, — поддержал меня Васильев.

— Товарищи лейтенанты, командир батареи... единоначальник... Он требует точную цифру!

Дискуссию оборвал возглас из ровика телефонистов:

— По местам!.. По колонне...

Закончилась первая, вторая стрельба. Варавин объявил перерыв.

— Можете считать, что сэкономили полсотни снарядов... Рассеяна колонна, конный обоз, подавлена стопятимиллиметровая батарея... только начала сниматься с позиции. Два орудия уничтожены, упряжки погибли.