Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

На участке 2-го батальона фашистские автоматчики прорвались к наблюдательному пункту командира полка. Все, кто находился там, взялись за оружие. Гвардии подполковник А. Г. Мильский из станкового пулемета открыл огонь по противнику. Но вскоре он был тяжело ранен в голову и потерял сознание. Начальник штаба гвардии капитан И. И. Гогошин с группой разведчиков бросился в атаку. Вражеская пуля сразила и этого мужественного командира, отличившегося во многих боях...

Обстановка создалась критическая. На НП осталось всего семь человек: комиссар полка гвардии батальонный комиссар А. С. Кудряшов, командир батальона гвардии капитан А. А. Дрягин, помощник начальника штаба по разведке гвардии лейтенант А. А. Коздоба и четыре бойца. Телефонист гвардии рядовой И. П. Конюх устранил порыв провода и наладил связь с командиром дивизии. Чтобы помочь этому полку, полковник Н. П. Иванов сосредоточил на его участке огонь всей своей артиллерии и приказал усилить удары по врагу 124-му и 126-му гвардейским стрелковым полкам.

В тот день воины 122-го полка уничтожили около 150 фашистских солдат и офицеров, подбили 10 танков, 5 бронетранспортеров{204}. На поле боя горело еще около десятка танков, которые подожгли батарейцы 89-го артполка.

Подобные эпизоды можно было бы привести и из действий остальных стрелковых дивизий и танковых корпусов. Начавшись 5 сентября, бои, то разгораясь до крайней ожесточенности, то несколько затухая, длились до 11 сентября. Воины наших четырех армий, каждую из которых едва можно было приравнять к корпусу, и то лишь по количеству личного состава и стрелкового оружия, отважно шли на самопожертвование, атакуя все более укреплявшуюся оборону противника. В этой обстановке мы передали 62-й армии генерала А. И. Лопатина 30-ю гвардейскую и 315-ю стрелковые дивизии. Поделились со сталинградцами своими силами также 66-я и 24-я армии.

Ставка требовала отчета о наших действиях, Г. К. Жуков приказал генералу для особых поручений Леониду Федоровичу Минюку и мне подготовить проект донесения.

Читателя, возможно, заинтересует, почему Георгий Константинович в своей работе опирался по большей части на наш штаб. Кирилл Семенович как-то прямо спросил его об этом. Заместителю Верховного вопрос явно не понравился. Он нахмурился, как бы говоря взглядом: "Знаю, что делаю, и давать вам отчет не собираюсь". Однако вскоре вспышка недовольства прошла и он сказал:

- Понимаю, штаб и его начальник нужны каждую минуту тебе самому - твоей армии приходится нелегко. Но пойми и меня: Никишев едва справляется с делами Кузнецова и Данилова. Я решил вообще переместить его на другую должность, на которой он лучше будет себя чувствовать, а вместо него назначим пока Коваленко. И действительно, Кирилл Алексеевич Коваленко сменил Д. Н. Никишева - как раз в тот день, когда готовился проект донесения в Ставку, то есть 9 сентября. Мы с Л. Ф. Минюком немало попотели над этим документом, но дело у нас почему-то не шло. Леонид Федорович, более искушенный в таких вещах человек, стремился сгладить острые углы, я же всегда был сторонником резать, как говорится, правду-матку. Поэтому решили подготовить каждому свой вариант, а потом уж объединить их. Однако едва успели мы вчерне набросать эти проекты, получившиеся, кстати, довольно пространными, как раздался голос Жукова, вошедшего к нам и спросившего, долго ли мы еще будем копаться? Пришлось отдать ему обе бумаги с пояснением, что составлено-де два варианта, так сказать, разной тональности. Георгий Константинович молниеносно пробежал их глазами и сказал:

- Хвалю, Иванов, за правдивость и ясность изложения. Товарищ Сталин терпеть не может, когда солдаты пытаются разыгрывать дипломатов.

Я начал было говорить, что оба варианта - плод совместного труда, но Жуков строго оборвал меня:

- Я почерк Минюка хорошо знаю и дипломатию на фронте тоже не жалую, тем более что она тебе совершенно несвойственна. Оставьте ваши бумаги, я сам их подшлифую и сокращу. Верховный требует предельного лаконизма.

Жуков сел за мой стол, а мы вышли.

Через 20 минут Георгий Константинович вызвал нас и шифровальщика и продиктовал текст донесения на имя Сталина. В нем говорилось, что начатое наступление продолжается, хотя соединиться со сталинградцами не удалось. Причины - недостаток артиллерии, авиации и вынужденный ввод стрелковых дивизий прямо с марша, без должной подготовки. Но и этот удар отвлек от Сталинграда крупные силы противника, иначе город был бы взят им. Продолжая наступление, планируем на 17 сентября, с подходом свежих стрелковых дивизий и приведением в порядок других войск, новую операцию.